— Папа, а, папа…
Виктор оторвал глаза от монитора и посмотрел на стоящего в двери трехлетнего сына, который теребил рукава пижамы и явно собирался реветь.
— Да, мой герой.
— Папа, папа, там хокка! — он показал рукой на спальную. — Папа, пойдем спать со мною… — заныл-таки сын, и Виктор встал из-за стола.
Он подхватил сына на руки, прижал к себе и понес в спальную.
— Хокки не бывает, — сказал Виктор сыну, укладывая его в кровать.
Не так давно со мной приключилась одна достаточно странная история. Дело в том, что я работаю дальнобойщиком, и поэтому мне достаточно часто приходится бывать в разных забытых Богом селах. Однажды я очутился в одном из них, и, на беду, у меня как раз сломалась машина. На улице лил дождь, а перспектива ночевать в кабине фуры меня никак не радовала, поэтому я попросился переночевать у хозяина одного из немногочисленных обитаемых домов.
Следует заметить, что деревушка была достаточно большая, хотя было очевидно, что большинство домов нежилые. Меня это сразу же насторожило, но я решил не придавать этому значения. С помощью мобильного телефона мне удалось связаться с коллегами, но ждать приходилось все равно до утра. Мы сидели с хозяином дома и болтали на всякие темы.
Был теплый летний вечерок. Мы с друзьями, как часто делали, собрались у костра и под мелодичные переливы гитары болтали о красоте и волшебности этого вечера. Проще говоря, наслаждались музыкой и хорошей компанией. В центре образованного нами круга ярко полыхал костер, придающий вечеру некую атмосферу уюта и покоя. Но что-то все же было не так. Что-то не давало мне покоя тогда. Ощущение, которое сложно объяснить словами, будто есть тут что-то лишнее, от чего хочется скорее избавиться. Это как назойливый гость, заглянувший на чашечку чая и задержавшийся до самого утра. Нечто такое, что портило гармонию и спокойствие, не давало расслабиться. Но тогда меня мало волновали мои пустые переживания. Ведь все было так хорошо. Было.
Сашка заводил все новые песни и как только он начинал петь, все мы замолкали и заворожено прислушивались к тихому и сладкому голосу молодого музыканта. Тогда нас было четверо: мы с Инной, да Игорь с Саньком. Дружили с самого детства, вместе сидели в песочнице, да и жили на одной улице все, в нашем поселке и мало человек было, и все могли дружно устроиться рядом. И вот уже в который раз мы нашей компанией усаживаемся на старенькие скамейки, принесенные сюда каким-то искателем приключений, в маленькой березовой рощице и напеваем мотивы старых песен. Все было замечательно, до этого злополучного дня.
На столе лежало заявление «по собственному желанию» от человека, который проработал в нашем бизнесе четыре года. Признаться, я был удивлен таким решением. Как же так? Вроде и зарплату повышал, да и не конфликтовал с ним. Николай работал администратором в одном из компьютерных клубов, который принадлежал мне.
В последнее время дела шли плохо, но я привлекал молодежь невысокими ценами и своевременной рекламой. В итоге складывались коллективы «постоянных клиентов» на каждый клуб. Сам даже иногда приходил и играл с ними в жуткие стрелялки. Потому и знаю. Надо позвонить, узнать причину. Трубку он долго не брал. Наконец, Николай ответил. Голос его был странный, напряженный.
— Але, Коль, что случилось? Работу другую нашел?
— Да не-е… Устал я. Все, хватит.
Мамина подруга — интересная женщина с не менее интересной жизнью. Я всегда любил послушать её истории. Сейчас я поделюсь с вами услышанным.
— Десять лет из своей жизни я проработала в приюте. Тяжёлое было время. К нам свозили детей со всех уголков страны. Люди тогда ещё были добрыми, часто забирали детишек к себе, оформляя материнство или отцовство. Даже многодетные семьи ютили бедных малышей. Но была одна маленькая девочка, которая не могла найти свой второй дом…
Ох, и несносная девчушка была. Её привезла старая бабушка, которая отвела меня в сторонку и рассказала о ней любопытные вещи, которые тогда меня не заинтересовали. Бабушка говорила, что скоро умрёт, что девочку не с кем оставить. Родителей и родных нет. В общем, ситуация, можно сказать, стандартная.
Я не буду говорить, в каком это городе произошло. Просто я тоже боюсь.
Помнишь, Веркина компания – Верка, Саша, Лерка, Дашка, Славка и я, — всем нам нечего было делать. И Лерка тогда притащила книгу про спиритизм. Её я позже сожгла. Дашка ещё намекнула, что у Верки доска есть. Спиритическая. Веркину мать помнишь? Ещё которую мы чокнутой звали?
Верка эту доску еле вынесла. Мать, как увидела Веерку с доской, прямо-таки взбесилась – стала говорить, что доска древняя и магическая, и что она зачарована. Верка тогда, к слову, фыркнула, что, мол, они все зачарованы и она только попробует кого-нибудь вызвать, — и выскользнула на улицу.
Доска лежит, — как сейчас помню, — на столе, вокруг неё свечи. И мы все.
Тогда ей было 16 лет. Она просто любила петь и, приходя домой со школы, подолгу сидела в своей комнате, нахлобучив на голову наушники. Она правда красиво пела. Этот голос, чистый, казалось, лился из самой глубины души, передавая чувства глубокие, светлые, сильные. Она любила петь больше всего на свете, ждала только тех долгожданных несколько часов в день, что удавалось ей выделить на своё любимое занятие. Она была предана этому мастерству, всем сердцем любила. Но случилось то, что заставило её измениться.
В детстве она, конечно же, мечтала петь на сцене. Потом мечтания показались смехотворными после того, как она в первый раз, девятилетняя тогда, со своей матерью, оказалась перед публикой. Голос куда-то исчез, руки дрожали. Спрятаться, быстрее спрятаться! Не смотрите на меня так!
Из обрывков старого дневника.
«Как часто Вам приходилось дрожать от ужаса? Как часто Вы были беспомощны перед тем кошмаром, что захватывал Ваше сознание? Своими длинными, холодными и липкими пальцами, касаясь Ваших плеч, спутывая Ваши волосы, он проникал глубоко в Ваше сознание, этот ужас. Как часто кровь стыла в Ваших жилах? Как часто Вам хотелось просто умереть? Выпрыгнуть в окно, бросится под грузовик, порезать вены ржавым ножом. Что угодно лишь бы он больше не настиг Вас. Этот омерзительный страх, когда ты просто не в силах противостоять ему. Как часто Вы осознавали, что Вы просто жертва, которую так просто не оставят? Я расскажу Вам, каково это… быть жертвой.
Глубокая осень, конец октября. Погода вполне оправдывает все ожидания и прогнозы синоптиков. Сильные порывы холодного ветра срывают остатки листьев с деревьев, сухие ветки. Серое мрачное небо придавало всему городу гнетущую атмосферу. Как правило, в такую погоду, именно в этот период года у шизофреников, параноиков и прочих душевно больных людей начинались обострения. Знали ли Вы, что у человека всю жизнь может прогрессировать шизофрения, но он о ней до смерти может так и не узнать? Тихие шизофреники, собственно говоря, повсюду. Вы сами можете ним оказаться. И при этом прожить спокойную, мирную жизнь. Обзавестись семьей, спокойно продвигаться по карьерной лестнице, праздновать праздники, ездить в отпуск и просто наслаждаться жизнью. Как часто говорила мне один знакомый врач «Здоровых людей нет. Есть недообследованные».
