Дождь барабанил по стеклам, без устали танцевал на крыше старой хижины, расположенной на вершине холма. Холодный осенний ветер завывал в дымоходе, стонал, словно неприкаянная душа, бросал на оконную раму сухие золотистые листья. Дожди шли всю последнюю неделю. Дорога к хижине была размыта, холодные ручьи стекали вниз, смывали пыль и сухие листья, оставляя на своем русле замысловатые песчаные зигзаги.
В хижине было двое: молодая девушка лет семнадцати и пожилая женщина. Женщину звали Рейчел. Ей было около шестидесяти, но выглядела она моложе, карие глаза сияли жизнью и дружелюбием, на ее лице не было ни одной морщинки, а тонкие черты лица выдавали былую привлекательность. Ее молодую помощницу звали Лора. Она сидела у камина, на ее бледное лицо ложились мягкие отблески лепестков пляшущего пламени. Огоньки отражались в ее оливково-зеленых глазах, придавая девушке особую, готическую, совершенную красоту. Обе женщины молчали. Они были поглощены ожиданием.
Рома совсем поправился. И через месяц после событий, описанных в истории «Маленький деревенский лунатик», мы решили вернуться в тот домик на берегу озера.
Утром, в шесть, выехали, а через одиннадцать с половиной часов были на месте. Нас встретил тот самый чёрный кот, не имеющий имени. Имя у этого зверя, наверно, было, но нам оно неизвестно. Он сибирской породы. И жил этот кот до нашего первого приезда в одиночестве три месяца, с того самого времени, как умер его хозяин, который являлся прадедом Романа. Кот, как я уже упоминала в прошлый раз, самостоятельный, поэтому в опеке не нуждается, но на зиму мы его всё равно собирались забирать в город.
В этот раз я стала третьей ногой у Ромки, далеко одного не отпускала. Отдыхали мы целую неделю. Егор несколько раз бывал у нас в гостях.
Сидели мы вечером с Ромой на мосту, свесив ноги в воду. Оба молчали и смотрели на бледно-розовые небесные раны, оставленные закатом, которые уже спешил затянуть ночной мрак. Озёрное зеркало отвечало небу взаимностью, передавая его волнистое отражение. Рома нарушил покой:
Какое-то время я занималась бальными танцами, совсем недавно забросила, так как времени уже не хватает. Вечером того дня у меня намечалось выступление.
Я стояла перед зеркалом, но не видела в нём своего отражения. Зеркало было большим, с меня ростом, и что-то меня к нему потянуло. Я пошла вперёд и вошла в зеркало. Сразу после этого я оказалась в гримёрке, лёжа на мягком диванчике, одним словом, проснулась, но не самостоятельно, меня потрепала за плечо подруга Люда:
— Хватит спать, пойдём, я тебе волосы заберу, — сказала Люда.
— Я долго спала?
— Полчаса где-то. Ты какая-то вялая, мне это не нравится, наверно, опять ночь не спала, — Люда угадала, я всю ночь провалялась с вылупленными в стену глазами.
Я сидел в гостиной и читал подаренную на день рождения книгу Коэльо «Дневник Мага», когда мой отец вернулся с работы.
— Привет, сынок, — сказал он радостно, но за секунду улыбка сошла с его лица, она сменилась резким волнением и ужасом в глазах.
Дрожащим голосом он вымолвил:
— Откуда, откуда у тебя эта книга?
— Ну, это подарок.
Думаю, ни для кого не секрет, что испокон веков зеркала привлекали внимание людей. Столкнувшись со «вторым я», они полагали, что за этим слоем стекла есть кто-то другой, в результате вокруг зеркал всегда ходили разные легенды и мифы. Но я вам хочу рассказать вовсе не легенду, а то, чего свидетелем стал я сам. Я работаю в уголовном розыске МВД, и несколько лет назад я наткнулся на очень странное и до сих пор нераскрытое дело.
В 1987 году недалеко от приморского парка в возрасте 47 лет повесилась одинокая незамужняя женщина. Перед самоубийством она оставила записку следующего содержания:
— Зеркала не трогать.
Тогда я был совсем молод, я не видел ничего дальше собственного города и ничего ниже собственного достоинства. Я верил, что все еще придет ко мне, поэтому беззаботно прожигал жизнь в местных барах, клубах и борделях. Я ни о чем не мечтал, никому не верил, а смысл жизни для меня заканчивался в очередном допитом бокале пива. Что ж, думаю, вы сможете понять меня, ведь это очень распространенный образ — бродяга, бунтарь, упрямый алкаш и грязный слизняк, в глазах которого вечно играл огонек страсти, которому удалось погаснуть лишь раз, когда я получил бессмертие.
Это был очередной запойно-тусовочный вечер, который я собирался провести в компании местной девушки, со слишком уж ярко разукрашенным лицом и игривой походкой, заставляющей оборачиваться всех прохожих, посетителей бара и даже ее университетских преподов. Она мне нравилась, да, определенно нравилась. Я находил ее достаточно симпатичной, чтобы провести с ней ночь, и не слишком порядочной, чтобы просить чего-то большего.
Было лето, тепло. Я, как и мои друзья, была искателем приключений. В ту ночь нас было шестеро: Вова, Настя, Аня, я, Леша и Саша. Мы держали курс на старую заброшенную психушку. Черт знает, что нас в ту ночь туда потянуло. Но больше я туда не сунусь никогда.
Первое, что заставило нас задуматься, — замок, который висел на двери. Вы скажете, мол, обычное дело. Но мы ходили сюда раньше, и замка тут не было. Мне показалось, что кто-то не хочет, чтобы мы вошли. Вова взял на всякий случай пару отмычек. Мы без труда открыли дверь и вошли.
Однажды на летних каникулах родители уехали в камандировку, и мне пришлось на время их отъезда пожить у дедушки в деревне. Я всегда удивлялась, что у меня по папиной линии нет бабушки, причём я совсем её не помню. И никто ни разу о ней не упоминал. Нет ни одной её фотографии или портрета. Когда я спрашиваю у родителей о папиной маме, они резко начинают менять тему. Я решила воспользоваться случаем и разузнать у дедушки нужную мне информацию.
Дом моего дедушки находился вдали от населенного пункта, рядом стояли лишь старые развалины давно опустевших домов. У дедушки дома было мало комнат, всего три: зал, кухня и его комната. Поэтому мне пришлось спать в зале. Первые дни я решила не спрашивать о бабушке, потому что это будет как минимум неприлично.
