Художественные мистические рассказы: страница 18

Трое подростков возвращались со школы домой, по дороге обсуждая между собой, что они будут делать после того, как сделают все уроки.

Сугихара хотел пойти в новый музей, открывшийся недавно, Хонзо собирался с родителями в больницу на обследование по поводу своих лёгких, так как они были у него не очень здоровы, а Хироми собирался прокатиться на новом байке, который родители ему наконец-то купили за хорошее окончание прошедшей четверти. Но этим планам не суждено было сбыться. Свернув за угол одного дома, они увидели мужчину лет тридцати в лёгкой куртке, и он показался им каким-то странным. Он шёл по дороге, спотыкаясь, и хромая на обе ноги. Болеет? Инвалид? Напали и избили? Ребята не знали, что и думать, подыскивая самые разные догадки. Хироми догнал мужчину первым и заглянул ему в лицо. Оно оказалось бледным, взгляд был обращён куда-то внутрь себя. Вскоре подоспели Хонзо и Сугихара. «Да у него шок!» — воскликнул Сугихара. Его отец был врачом и научил сына распознавать многое, что относится к медицине.

Когда все началось, было обычное пятничное утро. Я пришла в офис, включила компьютер и заваривала утренний кофе. Внезапно электричество пропало, отключились насосы, подающие воду, остановились лифты и работа вентиляционных систем. В тревожной тишине, прерываемой только предсмертным писком аккумуляторов, обеспечивающих бесперебойную работу компьютерных систем, которые тоже вскоре отключились, повисла гнетущая пауза в предчувствии большой беды.

— Во всем здании света нет, или только у нас? – спросил кто-то из сослуживцев, нарушив эту зловещую тишину.

— Да уж! Как у нас сдача объекта, так вот — на тебе, свет пропал! – Немного раздраженно пробубнил Семен Игоревич – наш начальник.

— А я кофе не успела заварить! Там еще кипяток остался? – поинтересовалась одна из сотрудниц, обращаясь ко мне.

— Свет пропал не только в здании. Светофоры тоже не работают – констатировала я, наблюдая за движением транспортных потоков на проспекте с высоты двадцать третьего этажа.

В этот самый момент через приоткрытые окна с улицы раздались оглушительные звуки сирен воздушной тревоги, которые нарушили своим зловещим воем образовавшуюся тишину. От неожиданности я вздрогнула, и чуть не выронила из рук чашку с горячим напитком.

— Эй, народ! Вы слышите! Это что, воздушная тревога? Учения по гражданской обороне или на самом деле скоро бомбить начнут? Может надо спускаться вниз? – растеряно, округлив глаза и понизив охрипший от волнения голос до полушепота, вопрошающе посоветовал наш начальник.

Началось все с того, что моя подруга Майя увлеклась гаданием на картах Таро и свято верила в их предсказание. Она не могла принять ни одного решения без подсказки расклада, а мне говорила, что эта информация идет к ней с космоса.

Напрасно я пыталась убедить ее, объяснить, что такая зависимость только усложняет ей и ее семье жизнь, но подруга не хотела ничего слушать. Через некоторое время Майя увлеклась различными эзотерическими учениями, духовными практиками и даже магией, накупив для этого гору сомнительной литературы. Затем познакомилась с единомышленниками и стала заниматься еще и йогой, с которыми практиковала вхождение в транс. Я несколько раз предупреждала, что все это для неподготовленного человека может плохо кончиться, но подруга настойчиво стала приглашать и меня, поэтому я попросту перестала с ней поддерживать всякую связь. Но недавно я от знакомых узнала, что Майя в больнице, никого не узнает и скорее всего ее переведут в психиатрическую лечебницу. Оказалось, что не каждая психика может выдержать такую нагрузку.

Было 12 часов дня. По коттеджному посёлку ехал ярко-красный «Лексус». Сидевший за рулём молодой мужчина рассказывал пристроившейся рядом жене, какой хороший дом он купил недавно в этом посёлке. Жена улыбалась в ответ, а их шестилетний сын ёрзал на заднем сиденье в своём детском креслице, стараясь всё разглядеть и ничего не пропустить.

Вскоре они подъехали к двухэтажному синему коттеджу с голубыми воротами. Мужчина вышел из машины, помог выбраться жене и сыну и провёл их на участок. «Смотри, милая, тут и Томашу будет, где поиграть. Замечательная детская площадка. Качели, горки – всё в исправном состоянии. И купил я этот дом совсем дёшево. Не знаю, почему, но риэлтор согласился продать мне его именно за такую цену». «Дорогой, участок выглядит замечательно! » — воскликнула женщина. Затем она подошла к огороженному неподалёку месту и сказала: «А здесь у нас получится хороший огород, где мы сможем выращивать овощи. Димитрие, ты же знаешь, нашему Томашу скоро в школу, и поэтому его пора уже приучать к полезной пище». Пока взрослые обсуждали плюсы и минусы купленного дома, шестилетний Томаш побежал на детскую площадку рядом с домом и опробовал все три качели, а затем скатился несколько раз поочерёдно с обеих горок – большой и маленькой. Спустя час его позвали обедать.

Хочу поздравить всех мужчин с наступающим Днём защитника отечества и рассказать очередную военную историю. Эта история изначально была рассказана без всякой мистики, но я её слегка приукрасил и сделал немного мистической, поэтому она и публикуется в категории «художественные рассказы». Все факты и люди, указанные здесь, реальны, всё мистическое – чисто мои инсинуации (а может, и не совсем?), так что прости меня, Толян!

Мой племянник Толян — парень боевой, в нескольких горячих точках побывал. Но ещё он и «боевой» по женской части, от жены налево ходит напропалую, только она та ещё разведчица, всё время его подлавливает. После этого всегда скандал с истерикой, а дня через два ничего, мирятся, вот так и живут.

Вот и сегодня он уже под ночь ко мне припёрся пьяненьким:

— Пусти переночевать, дядя, со своей в хлам поругался. Это просто мистика, как она меня находит, я ведь у вокзала комнату на ночь снял, всё равно вычислила с жутким скандалом. Завтра мириться пойду!

Часы на городской башне пробили полночь. На улицах спящего города не было слышно ни звука мотора проезжающих машин, ни человеческого голоса. Город светился неоновым светом, но некому было им любоваться, так как все спали.

Вдруг сонную тишину ночного города разорвал плеск волн у набережной. Из воды показался какой-то чёрный штырь. Затем он вытянулся вверх и стал похож на мачту старинного корабля с площадкой наверху. Это и была мачта, так как вскоре вслед за ней всплыл и весь корабль. Он был огромный и чёрный. Окна кают светились в темноте, как глаза неведомых хищных животных. Корпус, сделанный из чёрного дерева, мокро поблёскивал в свете полной луны. Свешивающиеся с бортов вёсла напоминали лапы какого-то зловещего животного, а на носу корабля злобно скалилась деревянная голова дракона со светящимися глазами. Со стороны казалось, что вёсла двигают корабль сами по себе, но это было не так. Кораблём управляли призраки.

Она пришла, как приходила снова и снова. Холодная, чужая, жуткая. С неестественно бледной кожей, пахнувшими тиной волосами, светло-серыми печальными глазами. Когда-то близкая, родная, а теперь невыносимо далёкая.

— Не боишься?

Она улыбнулась. Её улыбка притягивала и отталкивала одновременно. Женька помотал головой, взял в свою руку чуть синеватую, утратившую тепло девичью ладонь.

— Зря, — видение усмехнулось.

— Динка, ты же не причинишь мне вреда? — молодой человек, не отрываясь, смотрел в тусклые, до боли знакомые глаза той, что когда-то было его подругой, полным надежды взглядом.

Был ясный и тёплый зимний день. На вокзале было шумно и оживлённо. Приезжали и уезжали поезда, пассажиры, дожидающиеся своих поездов, обсуждали между собой новости или просто общались, а их дети знакомились между собой и играли вместе. Те, кому уже удалось купить билет на свой поезд, в ожидании своего поезда читали газеты или перекусывали купленными здесь же в привокзальном киоске пирожками и минералкой. А те, кто ещё билета не купил, спешили к кассе, на ходу спрашивая у тех, кто уже толпился возле кассы: «Кто последний?».

Лишь один из всей этой шумливой и весёлой толпы не разделял всеобщей радости по поводу редкого тёплого зимнего денька. Это был молодой солдат лет примерно 18-19, в коричневом солдатском пальто. Он был очень угрюмый, мрачный, ни с кем не пытался заговорить, на вопросы отвечал молчанием и взглядом исподлобья, лишь только качал на руках младенца примерно трёх месяцев отроду, завёрнутого в кусок какого-то старого и рваного одеяла.