Года два назад я переехала жить к моему нынешнему мужу. Жизнь как жизнь, ничего особенного. Но иногда мне муж рассказывал совершенно (тогда для меня) нелепые истории. Что он увлекался эзотерикой, как ругался с домовым, что всякие сущности водятся, как квартира на черное и белое делится и прочее в том же духе. Я все это слушала как милые страшилки. Я вроде бы и верю во все это и в то же время скептически отношусь. Но этот день я запомню надолго.

У нас есть маленькая дочка. Алиса. На кухне стоит ее стул для кормление. Вот я ее покормила, и мы пошли в комнату. На подносе этого стула осталась ее игрушка. В виде апельсина, который разобрать можно, там ноги, руки есть. Звенит, шелестит, как и многие детские игрушки.

История правдивая. Имена буду заменять. Началось все это примерно год назад, переехали мы с семьей жить в новую квартиру. С нами жили кот и кошка, кота звали Барсик, а кошку Маруся.

Наступила глубокая ночь, около 3 часов ночи. В это время мои родители уже крепко спали, а мне не спалось. На улице была сильная гроза, наверное, именно она не давала мне уснуть.

Я сплю в зале на диване так, что в зеркало в коридоре отчетливо вижу кухню. Так вот, лежу, значит, и смотрю телевизор. Вдруг как бы боковым зрением смотрю на кухню. И неожиданно вижу и слышу, что в кухне тарелки из дальнего угла кухонного гарнитура со всей силы влетаю в стенку напротив, я ужасно перепугалась. Прекратилось это примерно минуты через две. Поясню: родители будто не слышали звук бьющихся тарелок, это очень странно. Так продолжим, подумала я. Казалось бы, все закончилось, но, увы, нет. Примерно минут через 15 кто-то выбежал из кухни и забегая в ванну с силой оттолкнул дверь так, что, наверное, она чуть с петель не вылетела.

Прошлой весной исполнилось в аккурат десять лет, как мы окончили университет, став дипломированными специалистами в области телевизионной режиссуры и операторского мастерства. Если вы спросите, кто такие «мы», то я отвечу, что «мы» — это девятнадцать вполне симпатичных людей, обучавшихся в одной группе с первого по пятый курс. Впрочем, в начале нас было чуть больше, — но кто-то отсеялся по причине академических задолженностей, кто-то «уволился» по собственному желанию, а ещё одного выгнали пинком под зад с предпоследнего курса за систематическое нарушение вузовской дисциплины. Этого «одного» звали Дмитрием Решетинским, и речь в моём, разумеется, абсолютно правдивом рассказе, пойдёт именно о нём.

На факультете Решетинский слыл парнем абсолютно заурядным: не глупым и не умным, не красавцем и не уродом, не хитрецом-подлецом, но и не простачком. Пожалуй, было только одно, что принципиально отличало Диму от нас, его одногруппников: уже на первом курсе он проявил себя великим поклонником алкоголя, в употреблении которого Решетинский не знал равных. Сперва всё было ничего и даже весело: Дмитрий любил прихвастнуть, рассказывая о своих пьяных загулах, а мы ухохатывались над его байками, стараясь не замечать запаха отвратительного перегара, которым от него разило в любое время суток.

Существует хорошая пословица, что всё проходит, да не всё забывается. Предлагаю вашему вниманию неплохую историю на эту тему, которая произошла с одним, тоже неплохим, человеком. Условно назовём его Игорем, возраст – около сорока лет.

«Я рос в то время, которое принято называть перестроечным. Жил в небольшом приволжском городке, в обычной семье. До четырнадцати лет у меня почти не было друзей, а потом в моей жизни появились Герман, Юрка, Даша и Вика. Мы считали себя новым поколением и противопоставляли себя всем остальным. Постепенно в нас накапливалась злость к окружающему миру, нередко принимающая форму агрессии. Мы позволяли себе лишнее.

Эта история произошла с семьей моей бабушки. Дело было в начале 20-х годов прошлого столетия. Гражданская война, голод, эпидемия. Страшное было время.

Прадед мой был зажиточным крестьянином. Но все хозяйство забрали, а его самого увезли навсегда в «неизвестном направлении». Семья была большая — 12 детей и в один миг лишилась главы семьи. Но горе не приходит одно – деревню настигла эпидемия тифа. Друг за другом умерли моя прабабушка и ее родители (прапрадедушка и прапрабабушка). Дети остались круглыми сиротами. Бабушка моя самая маленькая (2 года), остальные старше. У старшего брата к тому времени была семья, и он забрал всех к себе.

Мне было тогда около четырнадцати лет. Мама с папой были в разводе, один из старших братьев тогда служил в армии, а второй ночевал у отца. Мама практически постоянно была на работе, приходила поздно, поэтому большую часть ночи мне приходилось проводить почти в полном одиночестве. Говорю почти, потому что у меня тогда была моя любимая собака –  ротвейлер по имени Бонни. Она все время была рядом со мной.

Так вот. Ничего не предвещало ни беды, ни ужасной погоды и я, как обычно, посмотрев очередной боевик по телевизору, прихватив с собой Бонни, отправилась в постель. Собака всегда спала у моей кровати и верно сторожила и мой сон и меня саму.

Дело было в недалёком 1960 году. В небольшой деревеньке в России утром родилась девочка. Все жители знали о счастливом событии и пришли поздравлять молодую семью. Утро было тихим- тихим, каким бывает только в деревне. Роса едва выступила на траве, а недалеко на туманном поле листья берёзы ласково шептали о начале нового дня…

Анастасия лежала на кровати с закрытыми от боли глазами. Ровно 20 лет назад её мать умерла после родов. Вся деревня пришла поздравлять Анну, но она отказалась кого-либо видеть. Через день она заболела и душа её отправилась на небеса. «Милая Настя» назвал свою дочь отец. Но судьба Насти не была такой уж и милой…

Я не боялся Пиковую Даму или Сахарного Гномика. Я боялся, что сегодня вечером именно меня выберут пацаны из старшего отряда. И мне придется прятать синяки и говорить воспитателям, что это я сам упал. Хотя педагоги и так все знали, но не считали нужным вмешиваться. Им виднее, у них образование и опыт.

Позже я боялся слишком сильно ударить и покалечить кого-то из младших. Мне не очень нравились «ночовки», но была традиция и не мне ее нарушать. Пацаны бы не поняли, решили бы, что я баба какая. А после этого педагоги уж точно вмешиваться не будут.