Какой-то мудрец сказал: «Прежде чем подумать, подумай». Мысли материализуются, а уж слова тем более. Каждое слово, которое мы произносим, несет в себе определенный энергетический смысл. Не говорите напрасных, ненужных слов, результат может быть плохим. История, которую я вам расскажу, реальна. Она произошла в Задонском районе еще до революции. Ее рассказала мне бабушка, а ей, в свою очередь, ее мама, а бабушкина мама услышала ее от жителей деревни.
Деревня располагалась в живописном месте: лес, подступающий к деревне, луга, поля и даже небольшая речка. И был еще лог или, как его называли местные, «Верх». В этом логу благодаря выветриванию обнажились древние известковые породы. Известь добывалась для нужд Хмельницкого сахарного завода, для отбеливания сахара, ведь сахар, полученный из сахарной свеклы, имеет коричневатый цвет. Также в этом Верху добывался щебень, и там постоянно трудились бригады рабочих.
С детства мама говорила мне, что волосы — это сила и гордость девушки. Учила, как ухаживать за волосами и кожей головы, чтобы всегда быть неотразимой. Маминой косе завидовала вся деревня, мужчины оборачивались, а женщины зло шептали что-то в след. Я тоже не отставала от мамы. В десять лет у меня были шикарные вьющиеся волосы каштанового цвета, длиной ниже пояса. Но это было в десять лет.
Лет в 12 у меня появились проблемы с позвоночником, я готовилась лечь в ортопедическое отделение. Мама предупредила, что там можно вшей подхватить с такими волосами, и предложила их укоротить. Решение было принято.
Дьявол – многие при этом слове представляют нечто со свиным пятаком, рогами и хвостом или же человека с головой и ногами козла. Обязательно с копытами. Но дьявол может принять любой облик: может принять облик кота, девушки на высоких каблуках или вашего мужа, может ехать с вами в маршрутке.
Эту историю рассказала мне бабушкина сестра, а она услышала её от своей подруги (а может, и ещё откуда). Решайте сами, уважаемые читатели, реальна она или нет.
Люба возвращалась из своего сада домой. В свои немолодые, можно даже сказать, «пожилые» годы, она чувствовала себя неплохо: работала в саду, подрабатывала сторожем в детском саду. Жизнь ей казалась прекрасной, она не ощущала себя старой и говорила, что только начинает жить.
Эта страшная история произошла со мной лет 9 назад. В то время я жила с подругой в её квартире уже год. Квартира двухкомнатная на первом этаже.
Когда мы туда только въехали, то слышали разные стуки, пару раз предметы передвигались. Знакомая видела, как двигается коробка, а мне довелось увидеть, как со стола вспорхнул и медленно приземлился на пол полиэтиленовый пакет. Сильного страха не было, лишь интерес. Зато маленькая комната мне не нравилась, казалось, что кто-то оттуда наблюдает. Спокойней было, когда дверь в маленькую комнату была закрыта. Однако спали мы там, и где-то год всё было нормально.
Я шла по тротуару узенькой и короткой улочки, расположенной почти на окраине города. Вспотевший от моросящего дождя асфальт кое-где ещё был покрыт леденцовой корочкой застывшей воды, которая днём, в лучах весеннего солнца, затопляла всю дорогу. Пахло сыростью и землёй. Тучи плотной стеной окутали всё небо. Ничего не видно. Единственный фонарь шатался от ветра в конце улицы. Под фонарём неподвижно стоял тёмный человеческий силуэт, а его тень прыгала в разные стороны. Это был мой лучший друг и однокурсник, только с другой кафедры. Зовут его Андрей. Он ждал меня, как и договаривались. И вот я уже остановилась рядом с ним:
— Привет.
— Привет. Получилось? – С нетерпением спросил Андрей.
— Да, всё в порядке, чуть не попалась, но пронесло, — успокоила я.
— Может быть, ты домой вернёшься всё-таки?
— Мы уже закрыли этот вопрос.
— Хорошо, тогда пойдём, только тихо, нам свидетели не нужны, – предупредил Андрейка.
«Один на всех и все на одного»
С самого раннего утра настроение у меня было, мягко говоря, не очень. Причина была более чем серьёзная, ведь сегодня – первое сентября. На улице солнышко, птички летают, душа требует приключений, а мне в школу тащиться. Чёрт бы побрал эту школу. От тоски хотелось выть, от родителей никакого сочувствия. Они ещё и подкалывают: «Соскучился по школе?». Соскучился, твою дивизию, ещё месяца три её бы не видеть.
Я стоял перед зеркалом в белой рубашке, джинсовых штанах и при галстуке. Вид у меня был настолько кислый, как будто мне в рот затолкали лимон и сжали челюсти. «Ладно, — думал я, — потерплю последний год, девятый класс, а в десятый не пойду даже под пистолетом». Оглядев себя ещё раз критическим взглядом с головы до ног и пожалев, что не перебил все зеркала в доме, я сказал родителям:
— Надо бы галстук снять, а то я, чего доброго, ещё возьму да повешусь на нем от тоски.
Солнце ярко освещало окрестности и пригревало землю. Я шел по зеленой траве к кладбищу, перелез через забор и углубился в это царство мертвых. Была мертвая тишина, не было слышно ни ветра, ни голосов птиц. Попетляв некоторое время среди могил, я увидел перед собой группу людей в траурных одеждах. Похороны. Надо посмотреть, кого же там хоронят. Я тихо подошел к гробу, который стоял рядом с могилой. Мне никто не помешал, стоящий рядом священник читал молитвы, я протянул руку и приподнял крышку гроба. В гробу был… я! Пока я стоял и осмысливал данный факт, покойничек ожил и, схватив меня за руку, потянул к себе в гроб.
После свадьбы мы с мужем поехали по распределению работать в Свердловскую область. Отработали, как тогда было положено, три года и решили переехать поближе к его родителям. Тем более и дом освободился. Престарелая тетя мужа уезжала к своему брату в Краснодар, а дом оставила нам. Муж говорил, что в этом доме всю жизнь жила его бабушка, потом тетя. Он часто там бывал маленьким.
Это была старинная деревенская изба с большой русской печью, большим подполом, полатями и лавками по стенам. Комнату от кухни отделяла деревянная перегородка. Из мебели был только старинный кухонный стол и большой шифоньер с зеркалом. Домик мне очень понравился. Мы туда переехали в апреле и спокойно жили две недели, пока не начало таять.
