Историю услышал в электричке, одна старушка рассказывала другой. По мне, так чушь несусветная. Не верю я в ведьм, колдунов, абракадабру всякую. Ранее уже писал историю своего знакомого о бабке в обгорелой избе, так как в ней по сути мистического и сверхъестественного ничего в моём понимании нет. Сейчас же будет чистой воды бабья сказка (это с моей точки зрения), вы же, читатели, можете считать по-своему. Концовку, кстати, я не дослушал — сошёл, но думаю, суть истории от этого не изменится. Как бы там ни было, желаю вам приятного чтения. Привожу со слов рассказчика.
Муж мой был крепкий и здоровый. Статный, красивый. Дров нарубить, огород вспахать, за картошкой в райцентр сбегать — для него раз плюнуть было. Внуков всех четверых за раз из бани в дом таскал. Не старость, как говорится, а радость.
В деревне все его любили и уважали. Да и было за что — герой войны, единственный в деревне с орденами. Всё умел: и бани ставить, и печи класть. В помощи никогда никому не отказывал, да денег с людей вовсе не брал, за добро — добром, за помощь — помощью, говорил.
Дело было давно, задолго до революции. Прадед моего отца пошёл в Горячий Ключ (это такой населённый пункт в Краснодарском крае) перед ночью на Ивана Купала. И в эту заветную ночь нашёл цветок папоротника, разрезал запястье и вложил его туда (сказать честно, много слышала о цветке папоротника, но о том, что нужно разрезать запястье и вложить его туда, услышала первый и единственный раз). Когда рука зажила, прадед стал обладать даром лечить людей и животных.
И вот однажды ночью пришли во двор конокрады, лошадей отвязали, а вот выйти не смогли. Куда не пойдут бедолаги, везде в стену упираются. Прабабушка стала будить мужа, мол, пойди, глянь, что там, но прадед тот ещё кремень, и сам не пошел, и супругу не пустил. А стало светать, вышел во двор. Тут горе конокрады в ноги ему и кинулись, мол, выпусти, измучились мы тут за ночь. Дед, конечно, отчитал их порядком, коней забрал, а бедолаг выпроводил.
Прочитала эту историю и комментарии о том, что не надо было этого делать. Захотелось поделиться историей из своей жизни как предостережением о том, что за все надо платить, и вы можете и не догадываться о цене того, что вы приобретаете.
Моя прабабушка по отцовской линии, по словам многих родственников, была не совсем обычной женщиной, причем сами родственники ее побаивались. Прожила она под сто лет, а умирала очень тяжело. Сама я этого не видела, но в семье об этом говорили многие, умерла она в конце семидесятых. Несколько дней она лежала при смерти, в это время в доме все ходило ходуном: вещи, которые лежали наверху, падали, посуда разбивалась, мебель двигалась. Она просила, чтобы хоть кто-то из родственников взял ее дар, но никто не согласился. Она ужасно мучилась и смогла умереть только после того, как прорубили в ее старом деревенском домишке над ее кроватью дыру, чтобы она увидела небо. Почему именно надо было рубить дыру, а не вынести ее на улицу, никто не знал, но как она сказала, так и сделали.
История произошла в сибирской деревеньке в тридцатые годы прошлого века, с дальним родственником моего знакомого. Поведала знакомому его бабка. Попытаюсь пересказать её точно, от себя ничего добавлять не стану. Итак:
В сибирской деревеньке N жила старая бабка. Жила она в ветхой, покосившейся избёнке на краю деревни. Правый угол избы чернел прожжённой дырой — когда-то дом горел. Починить его было некому, и старуха горевшей комнатой не пользовалась, жила в других. Была бабка страшна до жути. Посмотришь на неё и сразу мысли о связи с нечистым и колдовстве. Дети старуху очень боялись, и только покажется её сгорбленная фигура в дальнем конце улицы, как тотчас же стихал их веселый смех, дети спешили уйти с дороги старухи, спрятаться за чьим-нибудь забором. Боялись бабку и животные: увидят старуху, замрут на месте и глаз с неё не сводят: кошки шипят и спины выгибают, собаки рычат, а как подойдёт она поближе, так с визгом с дороги в кусты бегут.
Моя бабушка по отцовской линии родом из глухой деревни на Алтае. Рассказывала столько разных историй о местных колдунах, да и сама иногда могла на картах погадать. Несколько из историй из её жизни приведу в качестве примера.
Так как Алтай – это горная местность, то темнеет там сравнительно рано. И как-то раз, уже поздней осенью, моя бабушка со своей подругой возвращалась домой со свадьбы своих знакомых. В деревне то что – фонарей нет, а идти надо чуть ли не на окраину.
Пошли девчушки домой в сумерках. Не успели и половины пути пройти, смотрят – сумерки сгустились, стало совсем темно, начал мелкий дождик накрапывать. Пошли быстрее, но всё так же шумели.
Эта история произошла не со мной, а с одной моей знакомой. Назовём её Аня. Она развелась со своим мужем три года назад и осталась одна с маленькой дочуркой Вероникой, девочкой шести лет. Далее рассказ от первого лица:
Мы с Никусей (моя знакомая зовёт свою дочь Ника, Никуся) недавно переехали в новую квартиру. До того дня в квартирке было приятно находиться, а сейчас думаю её продавать. В общем, как-то раз затеяла я уборку, довольно быстро прибралась, а во время уборки нашла старые карты Таро.
— Наверно, от прежних хозяев остались, — подумала я тогда.
Человек, о котором я хочу вам рассказать, прошел всю войну от обороны Бреста до освобождения Будапешта, Герой Советского Союза и генерал-лейтенант авиации. По просьбе его внука и правнучки (от которых, собственно, и досталась мне эта история), все имена заменены на вымышленные.
Яков Абрамович при жизни был скуп на разговоры, кристально честен, всегда гладко выбрит и опрятен. Человек советской закалки, даже достигнув весьма преклонного возраста, он не изменял своим привычкам. Никто в селе кроме родных не знал его истинного возраста. Благодаря крепкому телосложению и идеальной офицерской выправке на закате жизни выглядел он моложе своего сына (которого, между прочем, пережил лет на 10-15). Единственное, что кардинально шло вразрез с его предельно ровными стрелочками на брюках и кипенно-белыми рубахами – это старый, заношенный, прошитый во всех местах где можно и где нельзя, вытертый настолько, что умело вытканный много лет назад узор был едва различим, широкий двуоборный пояс. С ним дед не расставался никогда. Доходило до смешного, ведь даже уходя в баню, старик не снимал пояс, нещадно подвергая его воздействию воды и пара.
Недавно разговорилась с подругой своей бабушки. Анфиса Геннадьевна (так зовут бабушкину подругу) много рассказывала о своей жизни, молодости. Зашла речь и о мистике. И поведала мне тётя Фиса такую вот историю (далее речь пойдёт от её лица).
«Олеся в семье Фимельских была дочерью неродной – по рассказу их семьи, девочку в военное время (1944 год) нашла их 6-летняя дочь Полина в лесу, куда ходила за водой на родник. Малышка, на вид лет 2-х от роду, выглядела настоящей замарашкой: грязненькая рубашонка в дырках, длинные спутанные волосы. Убедившись, что девочка здесь совершенно одна, Полинка притащила малышку домой. Галина Георгиевна, уже воспитывающая четырёх малолетних дочерей, да ещё и давненько не получавшая вестей от мужа, находящегося на фронте, Полинку сильно отругала и приказала отнести ребёнка обратно. Однако, после уговоров родных дочерей тётя Гала сжалилась и, несмотря на тяжёлые времена, приняла решение оставить найденную кроху в семье. Девочку назвали Олесей.
Шли годы. Олеся взрослела и превращалась в настоящую красавицу: большие серые глаза, красивая фигура, длинные стройные ноги, густые золотисто-русые волосы до пояса. Она не очень походила на сбитых коренастых сестер с простенькими лицами, да и другие девушки в селе сильно уступали ей внешне. Разумеется, мужским вниманием Леська обделена не была, вернее сказать, мужского внимания ей хватало с лихвой. Только Олеся им никакой взаимностью не отвечала, да и дружбу с парнями водить не стремилась.
