Война, как известно, не разбирает кто свой, кто чужой — страдают все. Расскажу вам историю, которую поведала мне одна немецкая бабулька. Зовут её Ингеборг.

Дело было в мае 45-го, в Берлине. Заваруха там была такая, что казалась адом. Бомбили по нескольку раз в день. Мирному населению выживание давалось с трудом. Ингеборг было на тот момент около 18-и лет. Как-то при очередном налёте, она и ещё несколько девушек, человек 10-12, не успели добежать до бомбоубежища и спрятались в одной из воронок, оставшейся от прежней бомбёжки. Бомба, как говорят, дважды в одну воронку не попадает. Но вдруг Ингеборг стало неспокойно и с каждой минутой ощущение опасности усиливалось. Потом ей стало даже муторно. Она, как могла, стала уговаривать девушек всё-таки добежать до бомбоубежища. А бежать надо было ещё метров 150, причём из прикрытий – только руины разбомбленных до основания домов. То есть бежать нужно было бы практически по открытому пространству.

Вспомнила один случай, который произошёл со мной, когда мне было 6 лет.

Я ехала с мамой в метро. Возвращались домой от знакомых. Народу в метро было много, но нам удалось сесть. Ехать нужно было долго, минут 30.

На одной из остановок в вагон вошёл пожилой мужчина в сером костюме. Он встал напротив меня, посмотрел на меня и улыбнулся. В его улыбке было что-то неприятное и пугающее, но я не могла понять, что именно. Он мило улыбался, но за его улыбкой было скрыто что-то недоброе, и я это чувствовала. От этого ощущения мне стало страшно. Я посмотрела на маму и хотела спросить у нее, почему этот мужчина так странно на меня смотрит, но мама спала. И я решила не будить её. Тем более, она бы всё равно не смогла ответить на мой вопрос и сказала бы, чтобы я просто не обращала на него внимания.

Свою историю хочу начать с небольшого отступления. Моя родня по отцовской линии происходит из небольшой деревушки в Ступинском районе Московской области, которая представляет собой небольшое поселение примерно из 20 дворов. При СССР неподалеку располагался колхоз-передовик, ценимый на высоком уровне, где работало все взрослое население деревни. Понятное дело, что в те времена атеизма любое упоминание о мистике и колдовстве вызывало, по меньшей мере, подозрение на наличие у рассказчика психического расстройства, но, тем не менее, место странностям нашлось и у нас.

Жила в этой деревушке бабулька лет 70, звали ее Василиса Петровна. Замуж вышла она поздно, и родился у нее сын, когда было ей уже под 50. После смерти супруга мальчик стал ее единственной радостью и утешением. И вся бы эта история показалась банальной, если бы не была эта Василиса деревенской знахаркой, к которой приезжали даже люди из района за советом и помощью. В деревне все это знали и закрывали глаза, так как не хотели лезть и боялись.

Я бывший офицер. Причем потомственный и рассказывать неправду не приучен с детства. За долголетнюю свою службу в армии покатался по нашей необъятной Родине и за ее пределами.

И вот закончился срок моей пятилетней командировки в Монголии в частях 39 Армии, которая там была дислоцирована. Получаю направление продолжать службу в Забайкалье, в Читу – края красивые природой и одновременно суровые климатически.

Первое время пожили мы с женой в комнатушке, снятой за небольшую плату у неплохой бабушки. Холодновато было в избе, печь из экономии дров топила бабушка два раза в сутки. Печь остывала и становилось прохладно. Замечу, что это был ноябрь-декабрь, за бортом избы было не ниже -40. Весной, где-то в марте, командование выделило нам с женой и четырехлетней дочкой, комнату в общежитии. Мы были очень рады, т.к. комната оказалась на редкость теплой. Обустроились и стали жить.

Странные, с точки зрения убежденного атеиста, истории стали со мной происходить с тех пор, как разбился в автокатастрофе мой супруг. Сначала я видела во снах только его — он со мной разговаривал, пытался успокоить, рассказывал, что у него все в порядке, ему там очень хорошо и он не один. Дело в том, что его близкий друг при очень похожих обстоятельствах погиб на пять лет раньше. И в той аварии, в которой погиб мой муж, с жизнью простилась еще два молодых парня.

Меня эти сны не пугали, я стала стараться запоминать все сказанное мужем и придерживаться его советов, или выполнять просьбы. Самое интересное стало происходить дальше — мне стали сниться сначала знакомые мне люди, но по разным причинам покинувшие этот мир, причем это были не обязательно близкие мне знакомые. Они меня просили о чем-то, и я выполняли эти просьбы. А потом стали сниться совершенно незнакомые. Вот тут я в первые разы испугалась, но потом как-то взяла себя в руки и перестала их бояться.

Недалеко от нашего города есть большой дачный поселок, который начал строиться в середине прошлого века в 60-х годах. Ранее там недалеко было кладбище, которое при советском режиме решили укатать в землю и создать большую площадь для аграрных просторов. И само собой тут же решили давать землю людям под постройки. Много людей из разных уголков страны, как и сейчас, ехали ближе к Белокаменной, для поисков счастья и семейного блага. Вот и эта история про молодежь, которая там нашла свой угол. Про те места я поведаю еще одну историю, чуть позже. Рассказы те от лица местного жителя, назовем его Сергей. В те времена, он был молодой парень лет 17, которого и напугать-то нечем. Да и сам он навидался за годы жизни там много чего.

Однажды Серега с друзьями пошли, как обычно, играть на поле в футбол. Поле как раз и находилось на месте того кладбища. Предназначение его так и не было исполнено, потому кто как хотел, так и пользовался им. Женщины там поставили свои перекладины для сушки белья, мужики там почти ничего не делали, зато парни это поле облюбовали для своих потех: летом футбол и волейбол, зимой – лыжня. Да и по кромке проходила черта леса, что само собой просило сделать на краю поля некое место для вечерних посиделок.

История произошла с бабушкой моего друга С. Так как в одно время я любил собирать всякие страшные и мистические истории, я всегда у всех узнавал, нет ли у кого в семье разных баек о нечисти. И так как С. жил в деревне, у него одна была.

Жили они в деревне, которая сейчас обжита почти как город, даже начала поглощаться соседним городом постройками, так как расстояние между ними была в километр. Но раньше и город был меньше и деревня, и само собой она была сама по себе. Друг мой в то время еще не родился. И история произошла с его бабушкой и отцом. Оговорюсь сразу, имен бабушки и деда я уже не помню.

Жили они в большом просторном доме. Дом был чуть с краю от всей деревни, передняя часть дома выходила на улицу, где заканчивалась алея из березок, и подъездная дорога. По задней части шел двор, переходящий в огород и ограду, отделявшую участок от большого луга. Жили дружно, семья большая, трое детей, все мальчишки. Дед с бабкой работали в колхозе, дети учились в школе и техникуме.

Моя бабушка всегда рассказывала мне необычные истории, в которые я всегда верила, хотя всегда себя считала реалистом, но бабушка была весьма набожна и не лгала, всегда говорила в лоб, как и что она думает.

Эта история действительно меня потрясла. Когда она мне рассказывала её, мне постоянно приходило в голову слово «как?», и я пыталась найти объяснение, но не могла. Пишу так, как она говорила.

Было время войны, мне было всего 12 лет, но в военное время говорили, что УЖЕ 12. Мы жили в общем доме, куда свозили раненых и умерших солдат, нередко бомбежки падали неподалеку от нашего поселения. Мой отец и брат к этому времени погибли одними из первых, по слова выживших в той бойне, — они в тот момент были вместе, и это меня утешало.

То, что приходилось видеть, не описать словами. В доме, где мы заботились о раненых, всегда пахло порохом, жженой плотью и кровью, а из звуков мы слышали только стоны и крики… Это просто было, как бы это страшно не звучало. И я частенько уходила в поле, ложилась в высокою траву и просто слушала тишину.