Здравствуйте. Меня зовут Арина. Я хотела бы поделиться историей, которую мне рассказала мне моя бабушка. Рассказ от первого лица.

Никто даже и подумать не мог, что с твоим дедушкой такое случится. Перед самой его смертью он говорил, что уже чувствует, что он умрёт. Наказывал, что мне делать после его смерти, как жить дальше, что делать с двумя сыновьями. Я говорила, мол, хватит молоть всякую чепуху, ложись спать. Встал он утром и собрался на работу. Работал он в детском саду, отапливал помещения. Мне позвонили в обед и сказали, что Володя умер (Володя — это муж моей бабушки). Я впала в отчаяние, не знала, что мне делать. Приехали родственники и стали мне помогать.

Похоронили мы Володю и приехали домой. Все сидят за столом поминают, а мне так плохо было, что пошла в комнату и легла отдохнуть. Проплакала полночи, слышу, уже совсем тихо стало, ну, думаю, уже все разъехались, кто остался, но уже спит.

Без приукрас скажу вам честно, я не могу смотреть в глаза,
Людей, чьи имена безлики, а по лицу бежит слеза…

Серый день. Он сер не из-за дождя и не из-за скуки. Он сер от постоянства и изнеможен от однообразия. Как и я. Я тоже сер и бессилен перед надвигающейся надо мной горой. Она незаметна, прозрачна и легка, как мыльный пузырек. И стоит только приложить усилие и дотронуться до нее, как она разлетится на тысячи маленьких частиц, не оставив и следа. Но я-то знаю, что следы остаются всегда. Мы просто их не замечаем.

* * *
— Твое сердце будет прибито вон там, на доске, и ты будешь наблюдать, как оно обливается твоей же собственной кровью. Я тебе это обещаю! – Прокричала невысокая, худощавая девчонка мне вслед.
Сразу после этих слов я скрылась за потрескавшейся, многолетней дверью выхода и, спокойным шагом спустившись по лестнице, отправилась домой.

Человек, о котором я хочу вам рассказать, прошел всю войну от обороны Бреста до освобождения Будапешта, Герой Советского Союза и генерал-лейтенант авиации. По просьбе его внука и правнучки (от которых, собственно, и досталась мне эта история), все имена заменены на вымышленные.

Яков Абрамович при жизни был скуп на разговоры, кристально честен, всегда гладко выбрит и опрятен. Человек советской закалки, даже достигнув весьма преклонного возраста, он не изменял своим привычкам. Никто в селе кроме родных не знал его истинного возраста. Благодаря крепкому телосложению и идеальной офицерской выправке на закате жизни выглядел он моложе своего сына (которого, между прочем, пережил лет на 10-15). Единственное, что кардинально шло вразрез с его предельно ровными стрелочками на брюках и кипенно-белыми рубахами – это старый, заношенный, прошитый во всех местах где можно и где нельзя, вытертый настолько, что умело вытканный много лет назад узор был едва различим, широкий двуоборный пояс. С ним дед не расставался никогда. Доходило до смешного, ведь даже уходя в баню, старик не снимал пояс, нещадно подвергая его воздействию воды и пара.

Этот рассказ холостого мужчины 36 лет по имени Ричард, который жил в Лос-Анджелесе, я нашла когда-то давно в интернете. История была на английском, а сайт-первоисточник уже не существует. Этот мужчина был тяжело болен – отказывало сердце. К счастью, ему нашли донора, и он смог жить дальше, но, как он понял позже, жизнь была уже не совсем его. Далее от его лица.

Я был дико рад, что у меня появился шанс выжить. Три года ожидания сводили меня с ума, потому что мое сердце могло и не дождаться этого часа и попросту остановиться.

Назначили день операции, положили меня в палату для подготовки. Я начал переживать о возможных осложнениях: а вдруг, а если… Друзья всячески поддерживали, рисовали планы на будущее, и мне становилось легче.

Когда мне было лет 11, неожиданно в возрасте 40 умерла моя тётя, мамина двоюродная сестра. Не пойму почему, но к гробу я подойти не смогла. Меня сковал животный страх, и еле-еле меня заставили прикоснуться к гробу, и то мама держала меня и руку, чтоб я не упала, и на расстоянии двух шагов мы с ней тянулись, т.к. сказали, что иначе она будет меня преследовать во сне. У тёти остался сын двух лет, поздний ребёнок.

Прошло пару лет, и я вижу во сне соседний двор. Все вокруг так чисто, светло. Мы с сестрой иногда ходили с утра туда за молоком (бабушка посылала), к слову, двор стоит перпендикулярно нашему дому. Так вот, во сне шли мы вместе с сестрой, тут я обернулась, а сзади меня стояла та самая тётя, я понимала, что она мертва, и начала убегать вместе с сестрой. Сестре удалось сбежать, хотя мы всегда держались вместе, а я отстала. Бегу и думаю, что тёте и так тяжело пришлось, оставила маленького ребёнка, а тут ещё и я убегаю. Стыдно мне стало. Не успела я об этом подумать, как ноги сами остановились, оборачиваюсь, а она стоит в упор возле меня. Сквозь страх начинаю лихорадочно соображать, что спросить, раз уж я остановилась, и так же лихорадочно начинаю гладить её по голове. Но все вопросы отметались, т. к. мне было неудобно напоминать ей о кончине и оставленном сыне. И я просто спросила как дела. Она не ответила и всё это в время стояла молча и по-доброму смотрела на меня. Потом сказала: «Всё, теперь иди» и легонько подтолкнула. Я начала медленно отходить, а она пошла в обратном направлении, когда я обернулась, она уже исчезла.

У моего деда было несколько братьев и сестёр (человек 7), в конце остались только дед, его сестра и ещё старший брат. Все дожили до глубокой старости. Жили они в селе на Кавказе.

Когда старший брат умер, сестра как положено одела траурный платок. Через несколько дней ей приснился покойник и с укором спросил, почему она не носит траур. Тётка, само собой, удивилась. Так продолжалось несколько дней подряд. Каждый раз тётка удивлялась и говорила брату, что носит траур и всё соблюдает. Тогда покойник приснился в окружении людей и вывел из толпы молодого парня, сказав, что по нему она траур носит, а не по родному брату. Тётка очень удивилась, ещё больше её поразило, что это парень действительно был похоронен на том же кладбище, что и её брат.

— Саш? Мы едем?

— Да-да, едем.

— А где твой чемодан?

— Уже в машине, всё, сейчас возьму ключи, телефон и едем!

Саша взяла всё что нужно, одела лёгкие туфельки и выскочила на улицу.

— Брррр, холодно. Нет, лучше одену сапожки.

Девушка зашла в дом и начала искать сапоги, полученные в подарок от её друга, и ни разу не одетые. Она нашла сапоги и засунула туда свои продрогшие ножки. Саша попробовала встать, но сапоги были не разношены, и очень сильно жали. Девушка с трудом сняла сапоги и начала искать, что ещё можно одеть в поездку в посёлок к бабушке. Ничего не найдя, она одела свои старые резиновые сапоги и выскочила на улицу, где её ждал уже продрогший до костей её близкий друг Алексей.

Хочу рассказать вам необычную мистическую историю, после которой я боюсь оставаться одна на даче. Я не особо люблю ездить на дачу. С самого детства меня туда трудно загнать. Езжу, только если надо маме помочь, или еду в гордом одиночестве, когда надо собраться с мыслями. Мистического ничего до этого случая в нашем садоводстве не случалось — никаких тебе ведьм, барабашек, духов, оборотней. В доме всегда было спокойно, я без страха оставалась там ночевать.

У меня горел проект по работе, сроки поджимали, дома было очень трудно сосредоточиться, так как муж — музыкант и часто репетирует дома. Собрав все свои бумажки, ноутбук и флэшки, я отправилась с ночевкой на дачу, чтобы в спокойной обстановке подготовиться к работе.