Художественные мистические рассказы: страница 9

Новость была настолько шокирующей, что даже слова подобрать было трудно.

— Конечно, я приеду! — Катя закивала, хотя понимала, что в телефонном разговоре брат подруги ее не видит. Молодая женщина повесила трубку.

Наташа была ее лучшей подругой, даже не со школы. Честно признаться, она не помнила, когда впервые увидела ее. Казалось, Наташка была рядом всегда. Семья ее жила в соседнем доме, и их мамы гуляли вместе с детьми. Пока молодые мамы коротали время за приятельской беседой, девочки играли вместе на площадке. В саду они оказались в одной группе, затем и в одном классе ближайшей к их дому школы. Были у Кати и другие подруги, но самой близкой всегда была Наташа. Девочки словно дополняли друг друга. Катя — порывистая, темпераментная, Наташа — домашняя, спокойная, рассудительная. Катерине лучше давались гуманитарные науки, Наталье — точные. На контрольных они всегда помогали друг другу.

Катя лежала на диване, рассматривая обои на стене. Ей пятнадцать лет, а жить не хочется. Да и зачем после такого унижения жить?

Катя знала – она в своем классе самая умная, самая красивая, другим девчонкам до нее далеко. Что там одноклассники, даже практиканты засматривались на юную зеленоглазую красавицу с русой косой. Да, впереди всех девчонок, но ни одна из них не попалась на такую удочку. Даже Машка, которая не могла написать слово из трех букв, не сделав при этом четыре ошибки, обладавшая весом и грацией бегемота, вряд ли оказалась бы в такой ситуации. А она, Катя, попала.

Теперь она всеобщее посмешище, в школу ей никак нельзя. Да она и не пошла сегодня, еще чего не хватало, чтобы над ней хихикали! А еще хуже – чтобы подруга Лена жалеть начала, приговаривать, что ничего страшного, бывает. А начиналось все так хорошо!

Они расстались примерно года два назад. До этого прожив в браке, всего года три. Хорошо, что не успели обзавестись детьми. Разошлись вполне мирно, Нина потом даже поздравила его, Пашку, с Днем рождения.

Не сошлись характерами, по-иному не скажешь. Нина — яркая, шумная, веселая, Павел — спокойный, уравновешенный, больше всего любивший коротать вечера дома с книгой в руках.

Да, противоположности притягиваются, он знал хорошо, но с Ниной они оказались очень уж разными, чтобы жить вместе, она тоже это поняла, так что расстались по обоюдному согласию.

После развода дружбы они не водили. Пашка всегда считал это глупостью, навеянной американскими фильмами, в которых бывшие супруги становятся лучшими друзьями. Детей не было, делить имущество не пришлось, жили в квартире Павла, купленной до брака, и бывшая уже жена на нее не претендовала никак.

Соня никогда не видела своего деда. Тот очень сильно пил, и ушел из жизни довольно молодым человеком — полез пьяным за руль трактора, да врезался в первый же столб, спасти его не удалось.

Да и если и так подумать, уже три поколения их семьи — матери-одиночки, что мать, что бабушка, что Сонечка теперь, осталась с годовалой дочкой одна. Характерами не сошлись, как нынче говорят.

Бабушку молодая женщина очень любила, и выходные частенько проводила у нее в деревне. Как-то бабушка очень сильно заболела, прогнозы докторов были не утешительны, родные стали готовится потихоньку к похоронам. Бабушка все просила, чтобы приехала внучка. Соня при первой же возможности приехала, как оказалось, любимая бабушка решила исповедаться ей в давнем грехе.

Произошла эта история в послевоенные годы в небольшом поселке. На окраине поселка жила вдова Матрена, женщина средних лет с дочерью Валей. Муж Матрены и отец Вали погиб на фронте еще в 1943 году, и женщина сама воспитывала дочь. Замуж она не выходила, хотя несколько раз ее и звали под венец. Местные сплетницы причиной считали дочь женщины.

Валечка была хорошенькой, ее можно было даже назвать симпатичной, но было одно «но». Взрослая по возрасту и внешне вполне сформировавшаяся Валентина по уму была равна десятилетним детям, и часто играла с ними. Про таких в народе говорят – «дурочка». Видимо Матрена побаивалась, как новоиспеченный отчим будет относиться к не совсем нормальной падчерице? Вдруг будет обижать?

Валя была вполне безобидной, очень любила малышей, и частенько молодые мамы просили присмотреть ее за детьми. Валя была хорошей нянькой – играла с детьми, кормила их, пела какие-то незатейливые песенки. Иногда Валю просили сходить в магазин, зная, что девушка принесет всю сдачу до копейки, ее так приучила мать, не брать чужого. Еще Валечка очень любила животных, и частенько бегала на луг, где пас стадо коров хромой Андрей.

-Юлия Генриховна, выпейте воды! — Мужчина в форме милиционера протянул ей чашку с водой.

Она знала, что зовут его Трофимом Павловичем, что он их участковый, и что, явно ей симпатизирует. Только не до симпатий ей, особенно сейчас.

— Не надо, — она помотала головой, — не надо. Вы только Эдика найдите, у меня никого нет кроме сына, он – самое дорогое…- Женщина закрыла лицо руками, и заплакала.

Она, наверное, не плакала с тех самых пор, как ее отправили в ссылку. Думала, что разучилась. Но нет. Самый страшный кошмар, который она даже во сне не могла себе представить, стал реальностью – ее сын, восьмилетний Эдик, пропал. Ушел гулять, и не вернулся домой. Женщина чувствовала, как ее охватывает страх, дикий, безотчетный, почти животный. Боже мой, где он, где ее мальчик? А вдруг с ним что-то случилось, вдруг он нуждается в срочной помощи, а они здесь сидят, рассусоливают!

Юлия захлопнула папку, закрыла глаза, и откинулась на спинку стула.

— Вам плохо, Юлия Генриховна? — Бросился к ней работник архива, седовласый мужчина с военной выправкой.

— Нет, все нормально, спасибо, — женщина открыла глаза.

– Устала просто. Я немного посижу, и пойду, хорошо?

— Ради Бога, Юлия Генриховна, сидите сколько угодно, чаю?

— Если Вас это не затруднит, пожалуйста.

Чай пить не хотелось, попросила, чтобы пока будет греться чайник и завариваться чай, побыть одной, собрать мысли свои, которые разбегались в стороны. Было им почему так себя вести! Юлия знала хорошо – жизнь иногда подбрасывает знаки, только не всегда можно понять их смысл. Знак, который она получила, стал понятен лишь через пятьдесят с лишним лет.

Наталья Петровна удивленно выглянула в больничный коридор: он был пуст, лишь на посту тосковала за книжкой молоденькая медсестра. Куда же подевалась дочь? Может, пошла в туалет? На улицу?

Женщина медленно, но уверено дошла до стола дежурной сестры. Девушка подняла на нее глаза, и нахмурилась:

— Доктор же сказал вам лежать после операции, и не ходить особо. Но тут же спохватилась.

-У вас болит что-то?

— Нет, все в порядке. Я вам задам один вопрос, может, странный.

— Какой? — Спросила медсестра, отложив яркий томик с изображением полуобнаженной красавицы, которую страстно сжимал в объятиях мускулистый брюнет, с татуировкой на плече.