Художественные мистические рассказы: страница 3

Уже темнело. Андрей шёл по заброшенному кладбищу, и ворошил опавшие, сухие листья, только что сломанной веткой. Погода на удивление стояла хорошая, несмотря на начало ноября. Снега ещё не было, но воздух уже был морозным.

«Да где я их потерял?, — вслух крикнул Андрей. «Потерял», — протяжно ответило эхо. «Жуть, — подумал Андрей про себя. Он обошел уже все доступные места, вокруг тропинки, и нечего.

Он часто ходил этой дорогой с работы. Тропинка через старое кладбище сокращала путь наполовину. Местные обходили кладбище стороной. Андрей не то, чтобы был бесстрашным смельчаком, просто он не верил во всякую потустороннюю мистику.

Об этом месте в поселке разное рассказывают. Говорят, что покойники бродят, мужика там нашли на старой могилке. Кто-то говорил, что спился он, от алкоголя и сгорел. Кто-то говорил, что призрак бабки его уморил. Ходит она по кладбищу и жертву ищет. А слухи ходили, что нашли его без глаз.

Но Андрей, конечно, верил в первый вариант. А глаза? Так вороны и выклевали. Труп там неделю лежал, а может больше. Да конечно все это байки. Андрею 45 лет, и он верит только в факты. Двадцать лет работая оперативником в большом городе, его уже ничего не могло напугать. Так он думал до недавних событий.

Поисковой отряд рассыпался по лесу в поисках 14-летнего мальчика, ушедшего из дома из-за крупной ссоры со своим другом. В поисковой отряд входила не только полиция, но и волонтёры, одноклассники и родители подростка, а также тот самый друг.

Ему о пропаже Дэниела Кима сообщили родители, которым он написал записку о том, что он уходит в лес навсегда. Он надеется, что лес будет больше справедлив к нему, чем друг, которому важнее не дружба, а его собственные амбиции.

Теперь Стивен переживал. Больше всего он боялся, что Дэн погибнет. Поэтому он не просто звал друга во время поисков, а даже просил прощения, надеясь, что мальчик услышит, поймёт и выглянет из-за какого-нибудь дерева. Они поговорят, Дэн простит своего друга, и они пойдут домой и будут дружить как прежде.

Но ответом на его крики была тишина. Стивен решил позвонить другу. Дэн сразу ответил на звонок, но возвращаться отказался. «Я не вернусь. Ты сделал мне больно, а я считал тебя другом», — отрезал он и сбросил звонок. Поиски продолжились.

Что же. Вы все-таки приехали ко мне в гости, хотя я и настойчиво просил вас этого не делать. И дело тут вовсе не в моем нежелании общаться. Я предлагал встретиться на любой нейтральной территории. Но все же, вы тут.

Нет. Выгонять вас я не буду. У нас не принято выгонять тех, кто приехал и на свой страх и риск переступил порог дома. Правда, гарантировать то, что вы покинете этот дом в том же количестве, что и приехали, я могу попытаться только при условии, что вы неукоснительно будете придерживаться некоторых правил.

Итак, сейчас в моем доме три комнаты. И я вам их покажу. Если по какой-либо причине вы увидите комнату, которую я вам не показывал, не заходя в нее, тихонько закрываете дверь, ждете пару минут и снова открываете. Если комната все та же, снова закрываете дверь и зовете меня.

Сегодня была последняя ночь его восьмилетнего тюремного срока. ФКУ ИК-12 УФСИН России находилось в промышленной зоне города Волжского Волгоградской области, где он без всяких надежд на УДО отбыл свое наказание, что называется «от звонка — до звонка». Вечером он попрощался со ставшим для него родным токарным станком.

Перед сном раздал сокамерникам все нехитрые пожитки. Тапочки свои, как и положено, оставил под «шконкой». Спать в эту ночь не хотелось. И он, в который уже раз возвращался в своих мыслях в ту самую ночь, когда впервые за 5 лет водительского стажа чуть не уснул за рулем Volvo своего шефа, которого вез домой из столицы.

Лобовое стекло с обогревателем все равно подмерзало, ведь за окном было уже больше 30 минусов. Шеф заметил, что он стал клевать носом и дремать с открытыми глазами и сам сел за руль, предложив Николаю поспать хотя бы полчаса.

Огонь в камине то затихал, то вспыхивал с новой силой, пытаясь победить серый полумрак зала, еще с вечера окутавший стены здания. Отблески пламени плясали свой нехитрый танец на темных шторах, закрывших почти наглухо окна, которые давно никто и не пытался открыть. Все здесь словно готовилось к таинству перехода хозяина в какое-то новое неизвестное состояние.

Так бывает иногда, когда человека настигает иллюзия. И тогда виновнику мнимого торжества, которому сегодня исполнилось 90 лет, кажется, что он добился ощутимого успеха в своей вечной и безнадежной битве со временем. Дед наотрез отказался праздновать свое 90-летие, заявив, что никого из родни в этот день видеть не желает и что ждет к себе одного лишь внука.

Я любил своего деда, но видел его не часто. За свои 16 лет это была седьмая или восьмая встреча с ним, когда мы приезжали к нему в отпуск вместе с родителями. Это был эрудированный и разносторонне одаренный человек.

Все это чувствовалось в его гордой осанке, грамотно поставленной речи с четкой дикцией, в умении поставить ударение на нужное слово. В своем монологе для его лучшего восприятия он мог то усилить голос, то свести его до шёпота и тогда вся его речь превращалась в театральное представление.

В каждую нашу поездку к нему он всегда находил время рассказать мне новую историю, может быть даже из своей жизни.

В тот вечер, Мирта убивала время, сидя за компьютером. Она отвечала на неловкие сообщения друзей, просматривала паблики, лайкала фотографии и записи своих подруг. За окном был обычный серый вечер, какие бывают осенью. Тёмные тучи накрыли город, и вот уже третий день подряд лил дождь.

Неожиданно Мирта почувствовала слабость. Закружилась голова, в глазах потемнело. И она, слабо ухватившись за тумбочку, буквально доползла до кровати. Почувствовав под собой мягкую постель, девочка моментально погрузилась в сон.

Через несколько часов, когда Мирта проснулась, на часах уже было 03:00 ночи. Компьютер всё ещё был включен, шторы по-прежнему открыты. Тогда Мирта обнаружила, что до сих пор одета в школьные джинсы и рубашку, которые она не сменила на домашнюю одежду, с приходом домой из школы. Мирта, преодолевая сонливость (сонность), встала с кровати, чтобы выключить компьютер. Она подошла к рабочему столу. Отметка «Мои сообщения» достигала размер «+13».

Сентябрьским вечером два одиноких старика грелись у костра после нехитрого ужина.

Полная луна, как бледный светильник, тускло серебрила ограду кладбища. Напротив, через поляну и небольшой подлесок, виднелся откос городской мусорной свалки. У самого откоса приютился полуразвалившийся домик, собранный из сломанных гипсовых перегородок, старого кирпича и кусков горбыля. Вместо крыши лежали ржавые листы помятого, некогда оцинкованного, профнастила.

— Мартын, вы, говорят, с Горелым вчера Седого похоронили?

— Закопали здесь, недалеко от ограды. Сторож видел, махнул рукой, ничего не сказал.

— Дык, он здесь раз в 3 дня и то по праздникам бывает. Седой-то напоследок долго мучился?

— Нет, а вот жизнь-то его истрепала напрочь.

— Да, говорят, он и начальником был когда-то?

«Рассказ основан на действительных событиях 10-ти летней давности»

Вот и пролетел год с тех самых событий, что камнем легли мне на сердце. Я тогда дала себе слово забыть о них навсегда и никому это все не рассказывать.

Я надеялась, что пройдет какое-то время, и этот мрачный случай потихоньку забудется. И мне действительно за этот год пришлось встретиться со многими людьми, что пытались найти у меня помощи. Но память моя словно клещами вцепилась в эту страшную историю.

А помощь мою одни находили, а другие, может, и уходили ни с чем. Мне трудно об этом судить. Я никогда не любила себя хвалить и с презрением относилась к тем, кто превозносил до небес свои «дарования», а потом разводили руками и посылали клиента, уже готового вкусить ожидаемые чудеса, в лучшем случае к Богу, а то и куда-нибудь подальше…