Художественные мистические рассказы

Человек, когда остаётся один, может вести себя по-другому, очевидно почему, ведь никого рядом нет, а когда вы остаётесь одни, вы точно уверены, что одни?

Представьте ситуацию: вы один или одна, находитесь в душевой кабине, перед вами зеркало, закрытые занавески, рядом окно. Вы абсолютно открыты и уязвимы. Скорее всего, даже не задумываетесь о том, что за вами может кто-то наблюдать. Вы себя убеждаете в том, что это невозможно. В доме вы абсолютно в «безопасности» и ваше личное пространство никто не побеспокоит, но вы немного начинаете сомневаться, потому что всё же возможно. Не так ли? Особенно, когда вы вспоминайте те жуткие новости, про маньяков, которые выслеживают своих жертв и убивают.

Этот случай произошел в далеких сороковых годах в послевоенное время. Но известен стал гораздо позднее, а именно в последнее воскресенье июля 1958 года.

Новички день ВМФ на судне отмечали тайно, справедливо опасаясь всевидящего ока вахтенного. Новенький эсминец «Настойчивый» в составе Северного флота базировался в Североморске. На палубе задувал ледяной ветер, и трое матросов укрылись в каюте. Водка была спрятана надежно.

Времени для празднования было совсем немного, и компания торопливо осушила бутылку, поминутно прислушиваясь к звукам в коридоре. Все трое служили третий месяц, попав на корабль по чистой случайности. Один из матросов, Иван, захмелел почти сразу и вдруг сказал:  «Я ведь, ребятки, историю такую знаю, каких вы и не слыхали». Товарищи попросили рассказать. Далее от лица рассказчика.

Было мне десять, мы с отцом ездили частенько на Шилку рыбачить. Шилка – речка в Забайкальском крае. Жили мы тогда в деревне Алексино, потом в Читу перебрались. Рассказ пошел дальше.

Однажды осенним холодным вечером мы с девушкой Софьей возвращались домой из кинотеатра. Там же мы с ней и познакомились. Показывали какую-то старую мелодраму, на которой я уснул уже через 20 минут.

Моросил небольшой дождик. Наш путь домой проходил через большой парк и единственное желание было побыстрее добраться до тёплой квартиры. В такую жуткую погоду в парке естественно не было ни одного человека, лишь только дворник повстречался нам на пути. На вид ему было уже за 70, он подметил опавшие листья. Заметив нас, он что-то пробормотал себе под нос и отошёл в сторону, освободив нам дорогу. Только жёлтые фонари освещали нам дорогу.

Неожиданно Софья заметила, что на одной из лавочек сидит странная девушка с абсолютно седыми волосами, хотя ей было не больше 30 лет. Она просто смотрела впереди себя грустными глазами, и казалось, даже не моргала. С ней явно было что-то не так.

Чердак был неуютным и сумрачным. Его пол оказался изрядно покрыт слоем многолетней пыли. Сквозь небольшое грязное окошечко нехотя пробивался тусклый дневной свет, который был не в состоянии рассеять притаившуюся в углах тьму. С первого взгляда становилось понятно, что сюда уже давно никто не поднимался. Может быть, из-за бессмысленности данного действа, так как кроме детского стульчика, стоящего возле стенки, и явно побывавшей во множестве передряг лопате для уборки снега, тут больше ничего не находилось. Конечно, если не брать в расчёт песка и пыли, скопившихся здесь.

Эта история произошла со мной, когда я учился в медицинском колледже на 2 курсе. Тогда я считал себя взрослым и самостоятельным. Папа не хотел, чтобы я жил в общежитии, так как там я мог связаться не с той компанией. Из этих соображений меня отправили жить в квартиру моей тети. Сама же тетя Наташа на тот момент работала в Польше и была не против того, чтобы я у нее пожил. Мне было немного неловко, ведь квартира то трехкомнатная. Но слово отца для меня – закон. Родителей ведь надо слушаться, верно?

Чуть ли не каждые выходные я звал своих друзей к себе. Там мы устраивали шумные дискотеки до глубокой ночи и напивались до беспамятства. Частенько на нас жаловались соседи, были проблемы с полицией. В той самой квартире я провел первую ночь со своей однокурсницей. У меня много воспоминаний, связанных с этим местом. Но после одного случая, который оставил большой отпечаток на всей моей жизни, меня передергивает даже об одной мысли о той девятиэтажке, в которой я некогда жил.

В тот, уже почти далекий год, лето выдалось особенно жарким. Полуденное солнце светило ярким зноем. Казалось, вся зелень изнемогает под палящими лучами. Небо было высоким и голубым, с редкими белыми облачками, словно небрежно разбросанными ватными кусочками на нем.

В этот день пришел ко мне старый друг, причем явился в последний раз, как позже я потом все поняла. Уже ходил около недели ко мне на дом, выполняя техническую работу. Знали мы друг друга давненько, еще с «прошлой» жизни.

Игорь сделал мне предложение, подарил помолвочное золотое колечко в «традиционной» красной бархатной коробочке. Отлучился уладить кое-какие дела, обещал вернуться в скором времени. На мой звонок через промежуток времени не ответил. Отпуская его тогда, у меня почему-то было чувство, что я его вижу в последний раз. Он меня уговаривал не тревожиться. Я старалась гнать все нехорошие мысли прочь.

Я недавно нашёл книжку в городской библиотеке. У нее нет обложки, не указан автор, а из описания только надпись на закладке «ПЕТЛИ».

Я не знаю, как объяснить то, про что там написано. Это как говорить о Боге, он вроде есть (иначе, кто всё это создал), но в тот же момент люди строят теории, чтобы опровергнуть его существование. В книге говорится о мире, мире наших снов, где все наши сны воплощаются в реальность, но непросто так на ровном месте, а в неких куполах, которые отмеряют границы сна.

Я прочитал, что мир Петель раньше был похож на наш, но в какой-то момент в нём начали проецироваться наши сны, или наоборот. Теперь мир Петель представляет собой степь с электропроводными башнями до горизонта. Автор говорит, что в петлях есть люди из нашего мира, их зовут странники. Это люди, вошедшие в петли из-за осознанного сна или путём ритуала (о ритуале там ни слова). Есть Паладины (интересное название). Это люди, которые лежат в нашем мире в коме. Их сила больше чем у странников, но если они умрут в петлях, то умрут в нашем мире тоже.

Она знала, что умрет и уже совсем не обращала внимания на одежду, что висела на стене за спинкой больничной кровати и на обувь стоящую под ней, потому что знала, никогда больше не придется ей выйти из этой палаты своими ногами. Слишком молода, чтобы умереть, но изменить ничего нельзя. И бодрые голоса врачей их постоянные недомолвки уже не вселяют даже капли надежды.

Так лежала она глядя в белый больничный потолок и думала о том, что 17 лет все-таки очень мало и о маминых глазах, смотрящих на нее с наигранным весельем, но откуда ей знать, что темные круги под глазами и краснота белков выдают ее действительное состояние, бессонные ночи и слезы.

Куда-то запропастился Миша, не заходит уже второй день. Ну да ладно, ведь он же не знает, как трудно ей и пусто на душе. Наверно занят, как всегда. Пускай, ему жить, она прощает его уже сейчас, ведь завтра может не успеть.

Вечер. Хорошо все-таки, что маму удалось отправить домой, пускай отдохнет, силы ей еще понадобятся и уже очень скоро. А Миша так и не пришел, конечно же, он занят сегодня, ну ничего, завтра он обязательно придет и принесет цветы, хотя последнее время он этого не делал. Но она вовсе не обижалась, ведь у него еще будет возможность прийти к ней пусть даже уже не в больницу и тогда он обязательно придет с цветами.