Мистические истории из жизни: страница 341

Я сейчас уже взрослый, но я до сих пор помню тот страшный день. Расскажу всё по порядку.

Мы с друзьями играли во дворе в прятки. Было довольно снежно и светло, а на всех были чёрные зимние костюмы, поэтому играть было неинтересно. И вот один из моих товарищей увидел, что свет в нашем лабиринтовидном подвале горит и сказал: «Эй, народ! А давайте в подвале играть?» Мы тогда были глупенькие и не совсем понимали на что идём. Все, естественно, согласились. Мы зашли домой, переоделись, сказали родителям, что пойдём по дому в прятки играть, а дом был многоквартирный и поэтому там было где разгуляться. Я в то время ненавидел подвалы и всё такое. Я наслушался много страшных историй про них, поэтому предложил взять с собой все фонарики (у нас их было шесть), телефоны и только так спуститься в подвал. На это предложение не все согласились, мои требования выполнили только двое.

Рассказала мне эту историю бабушка. Дело было где-то в 90х годах.

У моей бабушки была знакомая, звали её Дуся. Так вот, у Дуси умер муж, был он военным. Она долго его оплакивала, не хотела отпускать, очень любила.

Как-то раз сидит она дома, вяжет. Вдруг стук в дверь, на дворе вечер. Она и начала бурчать: «Ну, кого там принесло так поздно?». Открыла дверь да обомлела. Стоит муж её покойный, одет в форму.

И говорит: «Ну, что, баба, впустишь иль так и будем стоять?». Она впустила его, он разулся и прошел в комнату.

Это старая история, но я наконец нашла время ее написать. Своего друга детства Димку мы часто называли Рыжим, росли вместе с 12-и лет в одном дворе. Если Рыжим называла его девчонка — злился жутко, с характером был. Говорил: «У меня имя есть!» На друзей-мальчишек не обижался, ну или делал вид. Я говорила: «Димка! Но ведь ты ж рыжий!» — и запускала руку в его густую кудрявую шевелюру. Он как еж пыхтел.

С завидным постоянством вляпывался он в разные неприятности. Лучше всего ему удавалось получение звездюлей от разных хулиганистых мальчишек. Он ведь не мог смолчать ни за какие коврижки! А как не всыпать такому? Маленький, худенький, рыжий, конопатый, но какая сила характера! Бился всегда до последнего, с бешеной злостью. Никого и ничего не боялся.

Повзрослели мы незаметно. Я вышла замуж за его лучшего друга. Рыжий был с нами и в горе, как говорится, и в радости. Ремонт в доме — он обои клеит. Муж в больнице, он моему сыну питание таскает. Одинокий был. Девчонки на него не западали по причине внешности не особо презентабельной. Я, с возрастом помудрев, относилась к нему как к мужчине. Знала, что он сильный и бесстрашный. Все пыталась ему кого-нибудь засватать. Характер его взрывной с возрастом только сильней проявлялся. Вечно с синяками ходил. Шутила: «Димка, ты своей смертью не помрешь!»

Эту жуткую историю мне рассказал мой друг, когда мы были у него в гостях. Его семья тоже была там и подтвердила её подлинность перед всеми.

Так вот, ехали они как-то поздно вечером с дачи в город. Вдруг вся семья (родители, друг и его сестра) увидели слабый свет впереди от машины. Был густой туман, и папа, ведущий машину, сбросил скорость, чтобы избежать столкновения.

Совсем скоро они все увидели фигуру с фонарём в капюшоне, идущую навстречу машине. Им показалось, это была девушка. Она приближалась ближе и ближе, совсем не торопясь, будто не замечая ни машины, ни света фар, ни сигналов. Наконец фигура подошла совсем близко к машине и подняла голову. Вся семья сидела в автомобиле ни жива ни мертва. Прямо перед машиной фигура вдруг исчезла. Мотор, работавший на холостом ходу, заглох. Папа отчаянно пытался завести машину, пока остальные в ужасе оглядывались в поисках девушки. Через несколько секунд, в тот самый момент, когда мотор снова ожил, фигура появилась вновь уже позади автомобиля.

Моя подруга Валя училась тогда в институте на втором курсе и жила в общежитии (еще с первого курса), и произошло то, о чем она мне рассказала.

Надо сказать, что общежитие, в котором она жила, было исключительно женским, а из-за строгости коменданта, по слухам раньше служившей в милиции, там царили весьма пуританские порядки: даже слышно не было, чтобы какая-нибудь девушка, жившая там, привела бы в гости парня. Да какие уж там парни, если близкие родственники и те не могли попасть внутрь не иначе, как предъявив документы, подтверждающие родство. Это только присказка, чтобы понятно было, что вероятность появления там постороннего лица мужского пола была если и не нулевой, то уж, во всяком случае, крайне низкой.

Жила Валя в комнате, где с ней жили еще две второкурсницы, правда, с другого факультета — Люба и Настя. Девушки эти были очень скромными, вполне нормальными и уж точно не употребляли никаких веществ, самое большее, что они могли себе позволить — бокал шампанского на Новый Год. Так мне своих соседок описала сама Валентина после того, как я, выслушав ее рассказ, задал ей закономерный вопрос о том, все ли в порядке у девушек было с головой. Мало того, Валя прожила в соседстве с ними вплоть до окончания учебы и ни разу, ни до ни после, ничего подобного за ними не замечала.

Дождь застал меня так не вовремя, спряталась я на остановке под козырьком. Тоскливая картина: на лавочке сидит больной старичок с палочкой. К нему подошёл его ровесник и чуть не расцеловал его. От того, что я услышала от них, мне стало ещё тоскливее и страшнее. Приведу, пожалуй, их разговор дословно.

— Здравствуй, Семён! Рад тебя видеть, а говорят, ты уж помирать собрался? – сказал один старичок другому.
— Эх, Ваня, до смерти было совсем недалеко мне, когда с инсультом слёг. Ниночка моя, голубка, извелась вся, за мной ухаживая, но это ещё не самое худшее. Сынок-то мой Васька совсем и стыд, и совесть потерял за пьянками. Он, когда выпьет, буйный становится. Тогда беги кто куда. Особо стал раздражать его я, лежачий, прямо шипел от злости, на меня глядя. А я ждал смерти, как избавления, стали мне во сне родственники мои являться: сидят за длинным столом, радуются. Среди них я узнавал своих родителей и бабушку с дедушкой, брата, тётку. Остальных не знал никого, может, потому что умерли они задолго до того, как я родился. На столе была вода в чашках да блины на тарелках. Одно место было не занято, и я понял, что оно для меня.

В начале двухтысячных работал я начальником отдела снабжения на одной фирме. Фирма была, как сейчас сказали бы, инновационная, т.е. бралась за всё, что может принести хоть какой-то доход. В основном занимались разработкой и внедрением различной химии — от нефтехимических присадок до ветеринарных препаратов. Имелся кое-какой научный потенциал — химическая лаборатория, в которой работали сбежавшие из институтов учёные. Кроме основного производства я снабжал всем необходимым и эту лабораторию, т.к. в возглавляемом мной отделе я работал совсем один. Этим учёным могло понадобиться что угодно и когда угодно, иногда я целыми днями ездил по реактивным фирмам и хозяйственным магазинам, закупая всякую всячину. Директор, видя мои труды, не раз предлагал мне в штат помощника, но кандидатуры мне не нравились.

Как-то к нам на фирму устроился разнорабочим парнишка-татарин из деревни под Казанью. Был он высок, белокур и сероглаз (не удивляйтесь, настоящие татары как раз так и выглядят), звали его Камиль. Кроме того, ввиду деревенского воспитания был вежлив, умел пошутить и обладал кое-какой житейской смекалкой. Я присматривался к нему около месяца, создавалось впечатление, что ему как-то не по себе в шкуре разнорабочего, и когда директор в очередной раз в категорической форме потребовал взять в отдел человека, я сказал, что хочу взять Камиля. Директор немного завис, но согласился и сказал, чтобы я сам пошёл и предложил ему должность.

Недавно случайно встретилась со своей хорошей знакомой, не виделись пару лет в силу обстоятельств. И вот встретились, разболтались и договорились как-нибудь созвониться и сходить куда-нибудь. На днях созвонились и договорились пойти в суши-бар.

И вот мы там под коктейльчик стали делиться всем на свете, сплетничать и рассказывать новости. За это время они с мужем купили дом, сделали там ремонт и переехали. Сменила работу, и всё вроде хорошо, одни положительные и хорошие новости. Человек она светлый и добрый, и я искренне была рада за неё. Но когда я спросила про ее сынишку (Егорке 6 лет), мол, как он и всё такое, она вдруг помрачнела.

— Что случилось? С ним что-то не так?

— Да я и сама не знаю, уж не знаю, что и думать, – вздохнув, ответила она и начала рассказ. Далее от первого лица.