Мистические истории из жизни: страница 30

Лес – дар богов. Прогулка по лесу заряжает энергией, поэтому человека так тянет бродить в березовой роще или дубовом бору. По мнению астрологов, у каждого из нас есть «свое» дерево, возле которого мы чувствуем себя отдохнувшими, нужно лишь правильно выбрать метод общения с ним, чтобы передать весь накопившийся негатив и зарядится положительной и светлой энергией.

Но не все леса так притягательны и красивы. В мире есть много таких мест, где человек чувствует себя неуютно, появляется тревога, ухудшается самочувствие. Это относится и к некоторым лесным массивам. Этот феномен еще мало изучен, поэтому лучше избегать таких лесов, чтобы не нанести вред здоровью.

Начало истории можно почитать здесь.

Я столкнулась с эзотерикой случайно. Именно столкнулась. Так как до тех пор даже не знала, что означает это слово. Это было в начале девяностых, я в то время работала в офисе. И в нашем учреждении работала одна уборщица, женщина простая, добродушная, с белокурыми, редкими кудряшками на голове, остатками былой красоты на лице, и какими-то выцветшими светло-голубыми глазами. На неё особо не обращали внимания ни коллеги, ни начальство, она для всех как пустое место была, и вежливо поздоровавшись с ней, её все просто обходили стороной.

Но с тех пор, как я стала там работать, мы с ней сначала просто перекинулись словами, а потом стали разговаривать друг с другом периодически. Она мне рассказывала о своей жизни, я о своей. Я как раз развелась с иностранным мужем, который после этого сразу же эмигрировал в Канаду в погоне за новой жизнью. Одиннадцать лет мы прожили в браке и проблемы начались уже после рождения первого ребёнка, потом с годами, стало всё только хуже и хуже, были и грубость, и измена и даже, позже рукоприкладство. Не имея в то время ни собственной квартиры, ни гражданства, я сама решила с ним развестись и подала заявление в суд. Детей суд присудил мне, а муж, поделив со мной всё наше нехитрое имущество, даже полотенца, уехал, и 5 лет подряд мы с детьми вообще ничего о нём ни слыхали, алиментов же, в своей жизни я не видала от него никогда.

Когда я была маленькой, еще в роддоме мне занесли стафилококковую инфекцию, потом было заражение крови. Сразу из роддома меня перевели в инфекционное отделение. Тогда в таких инфекционных отделениях лежали только детки без мам, а мамы приходили на кормление, детки то все груднички. Так как кормления днем были частыми, мамы никуда не уходили, покидали больницу только на ночь, а в 6-00 уже первое кормление. По сути, сутками в больнице, только на несколько ночных часов на сон, так жили бедные мамы, инфицированных деток.

Чтобы не сидеть без дела, они гладили пеленки и простыни, некоторые выполняли работу санитарок. Работа отвлекала от дурных мыслей. Деток умирало очень много. Каждая мама в страхе смотрела на медперсонал, приближающийся к ним. Каждое утро в коридоре стояла каталка с умершими детьми. К ней, конечно, не подпускали, просто подходил врач и сообщал прискорбную весть. Так все три месяца.

Я оказалась живучей, но не особо везучей. Лучше мне не становилось, только хуже. Через какое-то время, врач позвал маму к себе в кабинет, где сказал: «Мы прекращаем лечение, оно не приносит результатов. Дадим ребенку спокойно уйти». Мама не согласилась пустить все на самотек, под расписку забрала меня домой. Забрать-то забрала, а что дальше делать?

Более трех лет назад мой друг менял шкаф в спальне. В шкафу хранилась не только одежда, но и прочие вещи. На самой верхней полке лежали его детские игрушки, среди которых были пластиковые шарики. Когда он доставал всё из шкафа, его удивило то, что сам шкаф был не то что теплым, а даже горячим, как если бы его грели каким-то обогревателем со всех сторон. Но рядом не было никаких источников тепла, более того, всё происходило зимой! А горячим было всё: и полки, и дверцы и т.д.

Рабочие, которые должны были разобрать шкаф, приехали раньше времени, и мой друг ещё не успел достать всё. Они ждали в спальне, когда он закончит. Друг отвернулся от шкафа на некоторое время (не припомню зачем), как вдруг из шкафа со всей силы вылетел красный пластиковый шарик и врезался в стену. Вылетел так, как будто бы его бросили. Будучи несмелым человеком (чего он сам не отрицает), мой друг выбежал из спальни, вместо него из шкафа всё достали рабочие и разобрали шкаф.

Он ещё несколько часов боялся заходить в спальню, но потом его попустило. На следующий день привезли и собрали другой шкаф, и подобные случаи не повторялись. Друг считает, что шарик просто выкатился (при том, что полки шкафа не наклонные и, судя по рассказу, шарик не выкатывался, а именно вылетал). Хотя он так и не смог разобраться, отчего шкаф был горячим.

Наш дом в деревне перешел к нам по наследству от бабушки. Соседний с нами дом построили после войны для колхозницы Матрены и ее сыновей — Михаила и Евгения, потому что их дом и всю их деревню сожгли немцы.

Жизнь в их доме сразу как-то не заладилась, хотя по послевоенным меркам они жили достаточно зажиточно, но счастья в семье не было. Муж Матрены с войны не вернулся. Сын Евгений, когда ему было лет 10, зимой пошел кататься на коньках на пруд, провалился, вымок, но домой идти побоялся, что мамка заругает, и до вечера прятался в нетопленой бане. В результате отморозил ноги, началась гангрена. Одну ногу удалось спасти, а левую отрезали выше колена. Так всю жизнь на костылях и проходил.

Эта история произошла со мной давно, еще в советские времена. После окончания школы я устроилась на работу. Осенью в сентябре, нас отправили на месяц на картошку в соседний район. Жили мы в двухэтажном здании, в нескольких километрах от поселка.

После приезда, мы перезнакомились друг с другом. Днем мы работали в поле, собирали картошку, капусту, турнепс. В столовой нас кормили очень вкусно, особенно вспоминается компот с блинчиками и макароны по-флотски. В то время макароны по-флотски, это ложка макарон и целая банка тушенки на одну порцию.

Вечером мы собирались все вместе, у кого-нибудь в комнате, сидели допоздна, играли в домино, шашки, рассказывали друг другу интересные истории. С нами был один парень, он из Армении, жил некоторое время у нас в городе. После картошки он уехал к себе на родину, чтобы навестить родителей, которых давно не видел. Отправился он как раз в то время, когда в Армении произошло страшное землетрясение, по-моему, это был 1986 год. Больше я его никогда не встречала и не видела, сам он с города Спитак.

Начало этой истории можно почитать здесь.

Родной город моего иностранного мужа встретил меня колокольным звоном католической церкви, находящейся неподалеку от дома моей свекрови. В этом доме мы с мужем жили некоторое время после нашего окончательного переезда в его страну. Именно на этот звон колоколов я тогда просыпалась каждое утро, слышала его во время обеда и ужина. Церквей в городе, как католических, так и реформаторских было около десятка. Свекровь относилась к реформаторской церкви, а свёкор к греческо-католической. Эта новость меня оставила равнодушной, так как я вообще, в то время не верила в Бога и считала хождение по церквам чем-то вроде чудачества.

Город же удивил меня изобилием в магазинах (дело было в начале 80-х), мощенными темным старым камнем дорогами и площадями, пёстрыми вывесками рекламных таблиц над магазинами, ухоженностью парков и улиц. Было в нём что-то от прибалтийских городов, тот же самый ореол, которая я чувствовала, будучи однажды неделю в Риге.

Мне вспомнился один случай, который случился со мной несколько лет назад. Я находилась тогда в одном провинциальном городе, далеко от своей семьи, где работала в туристическом секторе.

Это было летом, в первой половине дня, у меня был выходной день, прогулявшись по красивому, аккуратному городку, я присела на лавочку в сквере напротив небольшой, белокаменной церкви. На мне была белая юбка и белая летняя блузка, а на глазах солнцезащитные очки. Между церковью и лавочкой, где я сидела, где-то в метрах трёх пролегал тротуар.  Я просто сидела на лавочке и думала о своей жизни, которой в тот момент я была, скажем так, не особо довольна. Настроение было соответствующее. По тротуару проходили прохожие, но их я не замечала, не смотрела на них. И вдруг одна из женщин остановилась напротив меня, причём, не повернувшись ко мне лицом, не подойдя ко мне близко, а именно продолжая стоять на тротуаре в полуоборота ко мне. Она была хорошо одета, чисто, и опрятно, но не в цыганскую одежду, а в обычную, городскую, и насколько я помню, на ней тоже была юбка (какие носят в офисе) и блузка, волосы, гладко зачёсанные назад, и собраны в узел, в руках женская сумочка.