Художественные мистические рассказы: страница 8

Они расстались примерно года два назад. До этого прожив в браке, всего года три. Хорошо, что не успели обзавестись детьми. Разошлись вполне мирно, Нина потом даже поздравила его, Пашку, с Днем рождения.

Не сошлись характерами, по-иному не скажешь. Нина — яркая, шумная, веселая, Павел — спокойный, уравновешенный, больше всего любивший коротать вечера дома с книгой в руках.

Да, противоположности притягиваются, он знал хорошо, но с Ниной они оказались очень уж разными, чтобы жить вместе, она тоже это поняла, так что расстались по обоюдному согласию.

После развода дружбы они не водили. Пашка всегда считал это глупостью, навеянной американскими фильмами, в которых бывшие супруги становятся лучшими друзьями. Детей не было, делить имущество не пришлось, жили в квартире Павла, купленной до брака, и бывшая уже жена на нее не претендовала никак.

Соня никогда не видела своего деда. Тот очень сильно пил, и ушел из жизни довольно молодым человеком — полез пьяным за руль трактора, да врезался в первый же столб, спасти его не удалось.

Да и если и так подумать, уже три поколения их семьи — матери-одиночки, что мать, что бабушка, что Сонечка теперь, осталась с годовалой дочкой одна. Характерами не сошлись, как нынче говорят.

Бабушку молодая женщина очень любила, и выходные частенько проводила у нее в деревне. Как-то бабушка очень сильно заболела, прогнозы докторов были не утешительны, родные стали готовится потихоньку к похоронам. Бабушка все просила, чтобы приехала внучка. Соня при первой же возможности приехала, как оказалось, любимая бабушка решила исповедаться ей в давнем грехе.

Произошла эта история в послевоенные годы в небольшом поселке. На окраине поселка жила вдова Матрена, женщина средних лет с дочерью Валей. Муж Матрены и отец Вали погиб на фронте еще в 1943 году, и женщина сама воспитывала дочь. Замуж она не выходила, хотя несколько раз ее и звали под венец. Местные сплетницы причиной считали дочь женщины.

Валечка была хорошенькой, ее можно было даже назвать симпатичной, но было одно «но». Взрослая по возрасту и внешне вполне сформировавшаяся Валентина по уму была равна десятилетним детям, и часто играла с ними. Про таких в народе говорят – «дурочка». Видимо Матрена побаивалась, как новоиспеченный отчим будет относиться к не совсем нормальной падчерице? Вдруг будет обижать?

Валя была вполне безобидной, очень любила малышей, и частенько молодые мамы просили присмотреть ее за детьми. Валя была хорошей нянькой – играла с детьми, кормила их, пела какие-то незатейливые песенки. Иногда Валю просили сходить в магазин, зная, что девушка принесет всю сдачу до копейки, ее так приучила мать, не брать чужого. Еще Валечка очень любила животных, и частенько бегала на луг, где пас стадо коров хромой Андрей.

-Юлия Генриховна, выпейте воды! — Мужчина в форме милиционера протянул ей чашку с водой.

Она знала, что зовут его Трофимом Павловичем, что он их участковый, и что, явно ей симпатизирует. Только не до симпатий ей, особенно сейчас.

— Не надо, — она помотала головой, — не надо. Вы только Эдика найдите, у меня никого нет кроме сына, он – самое дорогое…- Женщина закрыла лицо руками, и заплакала.

Она, наверное, не плакала с тех самых пор, как ее отправили в ссылку. Думала, что разучилась. Но нет. Самый страшный кошмар, который она даже во сне не могла себе представить, стал реальностью – ее сын, восьмилетний Эдик, пропал. Ушел гулять, и не вернулся домой. Женщина чувствовала, как ее охватывает страх, дикий, безотчетный, почти животный. Боже мой, где он, где ее мальчик? А вдруг с ним что-то случилось, вдруг он нуждается в срочной помощи, а они здесь сидят, рассусоливают!

Юлия захлопнула папку, закрыла глаза, и откинулась на спинку стула.

— Вам плохо, Юлия Генриховна? — Бросился к ней работник архива, седовласый мужчина с военной выправкой.

— Нет, все нормально, спасибо, — женщина открыла глаза.

– Устала просто. Я немного посижу, и пойду, хорошо?

— Ради Бога, Юлия Генриховна, сидите сколько угодно, чаю?

— Если Вас это не затруднит, пожалуйста.

Чай пить не хотелось, попросила, чтобы пока будет греться чайник и завариваться чай, побыть одной, собрать мысли свои, которые разбегались в стороны. Было им почему так себя вести! Юлия знала хорошо – жизнь иногда подбрасывает знаки, только не всегда можно понять их смысл. Знак, который она получила, стал понятен лишь через пятьдесят с лишним лет.

Наталья Петровна удивленно выглянула в больничный коридор: он был пуст, лишь на посту тосковала за книжкой молоденькая медсестра. Куда же подевалась дочь? Может, пошла в туалет? На улицу?

Женщина медленно, но уверено дошла до стола дежурной сестры. Девушка подняла на нее глаза, и нахмурилась:

— Доктор же сказал вам лежать после операции, и не ходить особо. Но тут же спохватилась.

-У вас болит что-то?

— Нет, все в порядке. Я вам задам один вопрос, может, странный.

— Какой? — Спросила медсестра, отложив яркий томик с изображением полуобнаженной красавицы, которую страстно сжимал в объятиях мускулистый брюнет, с татуировкой на плече.

Юлия открыла глаза. Какой-то кошмар приснился, даже не запомнила, и хорошо, а то переживала бы опять. Повод для переживаний был – сын Эдик уехал в командировку. А она, Юлия, хорошо понимала, что это за командировка, хоть никто вслух не говорил. Руку помощи протягивать очередному «братскому народу» Африки. Слышала, как сноха Катя говорила подруге:

— Все говорю сыну «в командировке папа», а жив – Бог весть!

Юлия знала хорошо, случись с сыном что-то, она сразу же почувствовала бы. Ее интуиция никогда не подводила. На душе неспокойно, но она решила для себя – это осадок от неприятного сновидения. Женщина встала с постели, набросила на плечи теплый платок, и пошла на кухню покурить. Эдик, конечно, брал с нее обещание, что бросит она вредную привычку, но что с собой поделать? Иначе не успокоится ведь!

День был ярким и солнечным, как и положено выпускному. Толпа встречающих, провожающих, приехавших схлынула, Юлия увидела сына. Эдик быстро шел по направлению к ней. Высокий, красивый, плечистый парень в военной форме. Девчонки у газетного киоска засмотрелись вслед.