Художественные мистические рассказы: страница 34

Через легкую розовую тюль на окне в кухню просачиваться свет солнца, садящегося за горизонт. Был конец сентября, на дворе стояло «бабье лето» и в этом году оно было как никогда жарким. По прогнозам синоптиков, вопреки законам природы, в октябре жара должна была только усилиться.

Семья из пяти человек сидела за большим обеденным столом. Галина, как раз, подала последнее блюдо на стол и все приступили к трапезе. У всех было приподнятое настроение — это был их первый ужин в доме после капитального и затяжного, как считала Галина, ремонта. Почти пять последних месяцев им приходилось ютиться в малюсеньком домике на заднем дворе, без удобств, и снаружи больше походившего на сарай. Иван не разрешал переселяться в дом, пока не был забит последний гвоздь в плинтус и на стол не легла новая скатерть. Он считал, что все надо было не только закончить, но и довести до идеала.

И вот, наконец, этот день настал — торжественный перенос вещей из «сарая» в дом. А Галина приготовила ужин уже на новенькой кухне, в розовых тонах, о которой она всю жизнь мечтала. Отец Галины, дед Егор, как всегда что-то рассказывал.

Случилось это 4 года назад. Но до сих пор жутко себя чувствую и сомневаюсь иногда, а было ли это на самом деле. Начну с того, что я увлекаюсь коллекционированием старинных зеркал, таких, в какие наши прабабушки гляделись: высокие, массивные, в тёмных оправах с резными рисунками. Но прежде чем старинный предмет попадал ко мне домой, я по возможности у хозяина выясняла, у кого было зеркало, что за человек, как жил, какие дела творил, всё ли благополучно складывалось у его потомков.

Всем известно,что любой предмет несёт в себе энергетику того, кому он принадлежал. Это полдела. Распознать отрицательную или положительную энергию зеркала нетрудно, достаточно приложить руку к стеклу. Обычно холодное, оно с благодарностью поделится с тобой своей прохладой и примет твоё тепло.

Но когда стекло зеркала как бриллиант, не принимает твоего тепла, отталкивает ладонь с колющей ледяной болью, тогда лучше отказаться от такого приобретения. Говорят даже, что никакие обряды с очищением посредством чтения, молитв и церковных свечей не помогут. И вообще, в таких вещах большое значение имеет чувство, интуиция, не знаю как объяснить. Вот взглянул на вещь — и всё, ты попала, твоё, как будто вечность с ней жила и в горе, и в радости. И такое счастье при этом контакте испытываешь!

Колеса монотонно стучали по рельсам, вагон раскачивало с боку на бок, стертые сиденья иногда скрипели. Их было шестеро, они расположились, кто где хотел. Солдат сидел, опершись на ружье, задумчиво и печально разглядывая пейзажи за окном. Там пролетали деревья, огни, города, станции, люди. Он не знал, сколько времени они здесь, как и остальные.

Пара подростков – парень и девушка – взволнованно сидели в углу вагона. Они иногда обменивались объятьями и взглядами, а солдат, глядя на них, вспоминал свою жену. Облокотившись о дверь вагона, стоял фотожурналист. На его шее висел потрепанный фотоаппарат, а ботинки были в пыли и саже. На нем была жилетка и джинсы.

Земля вспотела под горячим дыханием солнца и выделяла дурманящий аромат. Гера, насвистывая, подзывала свою безрогую Метелицу, которая послушно не отставала от хозяйки, успевая сорвать по пути сладкого клевера. Суббота выдалась невыносимой.

Небольшое стадо, состоящее из десятка коз, дюжины овец и одного барашка тянулись за козочкой Метелицей. А козочка стремилась уткнуться в ладошку пастушки, где Гера сжимала хлеб для приманки. Девчонка уводила стадо к густому еловому лесу, который стоял на высоком холме спиной к юго-востоку и ронял широкую прохладную стену, в которой можно было скрыться от солнечного удара. Им осталось пересечь большой лог, поперёк которого был перетянут деревянный мост. Гера шлёпала босыми ногами по обжигающим доскам.

Давным-давно, около 260 лет назад, близ городка Тринг, что в Англии, начали происходить странные вещи. Непонятная болезнь поразила скот местных деревенских жителей. Болезнь начиналась внезапно, коровы переставали давать молоко, отказывались от еды, слабели и через несколько дней умирали. Просто ложились на бок и уже никогда не поднимались. Жители деревни считали, что скотина гибнет от колдовства, кто-то наводит порчу на коров.

Дождливой осенней ночью в доме человека по имени Том Колли собрались шестеро мужчин. Они долго судили и размышляли о причинах странной болезни скота в их деревни, и прийдя к выводу, что колдовством занимается пожилая супружеская пара, живущая в домике у реки. Супруги были необщительны, вели замкнутый образ жизни и редко появлялись на улице.

Темно… Плеск воды, ритмичный, как тиканье метронома, гулким эхом отдается в полом нутре мостового быка. Здесь никогда ничего не меняется. Впрочем, пару минут в день, когда солнце низко, его свет косо падает на поверхность воды, с трудом достигает песчаного дна и, ослабевший, мертвенно-зеленый, подслеповато заглядывает сюда, через пробоину в бетоне. Это теперь мое место. Навеки. Темно. Холодно. Мерный плеск воды. Прошлое, как плеск воды, проходит сквозь меня равнодушно и отстраненно.

Их стояло трое на мосту. Они перегородили мне дорогу и смотрели, как я приближаюсь. Я слишком поздно поняла, что это не простое озорство. Развернулась, но далеко убежать не удалось. Я не понимаю теперь, что значит страшно, просто помню, что тогда мне было очень страшно. Я металась, вырывалась, меня с хохотом ловили и толкали друг другу. Потом я оказалась с внешней стороны перил. Я висела, обламывая ногти, вцепившись в закраину моста, и знала — я вот-вот распрощаюсь с жизнью.

Лиза шла по глянцевому тротуару. Падал холодный дождь. В небе не было даже надежды на ясную погоду, ибо небеса окончательно затянуло низкими тёмными тучами. Хорошо, что только один подъезд остался.

Набив все ящики газетами, Лиза поднялась на четырнадцатый этаж, где жила пенсионерка. Ей нужно было как раз отдать пенсию. Бабулька эта хорошо знала почтальоншу Лизу и никогда не отпускала её просто так без душевного разговора и чаепития. И на этот раз они просидели больше часа.

Минуту постояв на развилке, Линда решительно свернула направо. Из-под колес ее автомобиля вылетело несколько сухих осенних листьев, а несколько мелких дождевых капель упали на стекло. Когда она села за руль, было еще светло, а теперь уже воздух пропитывала ночь, и день неумолимо приближался к концу.

Сделав глубокий вдох, Линда посмотрела на часы — 22:55. Как же быстро летит время! Линда вдавила в пол педаль газа, и стрелка спидометра перевалила за семьдесят. Линда точно не знала, куда именно она едет, но отчетливо и ясно понимала: времени почти нет. Фары светили холодным белым светом.

Свет почему-то раздражал Линду, но еще больше ее раздражало время. Быстрый такт, отбиваемый секундной стрелкой, начал сердить ее примерно три года назад, но за последние месяцы скоростной ход времени стал для нее злейшим врагом. Самые счастливые люди на свете — это не те, кто имеют все, а те, которые могут спокойно обращаться со временем. Такие люди беззаботны и спокойны, и Линда со сладкой ностальгией вспоминала то время, когда была в их числе.