— Наташенька, голубушка, почему ты не спишь? — С милой улыбкой обращаясь к темноглазой и светловолосой девочке лет шести, спрашивала молодая гувернантка Анна Владимировна.
Молодая воспитательница Наташи пыталась уложить девочку в постель. Наташе нездоровилось в последнее время, и лечащий врач прописал ей дневной сон.
— Я хочу полуденника увидеть, — глядя прямо в глаза молодой воспитательнице, отвечала Наташа Уварова, единственная дочь Андрея Уварова, губернатора города N***.
Дом Марка завершал улицу номер 12. Его входная дверь смотрела на южные ворота Шертовского кладбища. Марк ступил на плиточную дорожку и замер на минуту. Слева молочный туман спрятал долину гаражей, а справа радиационное облако карабкалось на высокий холм, по которому поднималась плохо освещённая и узкая улица номер 12. Тишина. Марк боялся, но уже не так как раньше. Он выдохнул, пересёк улицу, затем железные ворота и стал невидимым для редких фонарей.
Высенец, словно белое море, потопил могилы. Абсолютно ничего не видно и легко заблудиться, но Марк хорошо знал местность. Суеверие, которое родители с люльки посадили в сознание, прочно срослось с фундаментом мировоззрения и сверлило под ложечкой. Марк научился не обращать на него внимания. Он сосредоточился на своей справедливой цели, которой очень хотел достичь.
Весьма известное выражение психоаналитиков и психологов, занимающихся проблемами человеческих фобий: «Человек не боится темноты, а боится того, что в ней скрывается». Да, это верно. Чисто на подсознательном уровне наши подкорковые центры головного мозга посылают нам сигнал о возможной опасности, которая может скрываться в тёмных, на первый взгляд, неприметных углах.
— Я точно помню, как я закрывал входную дверь и могу с уверенностью заявить, что я был дома один. Но всё же, — начал мямлить мужчина на вид лет тридцати, сидя перед врачом и изливая свою душу в надежде найти ключ к спасению у быстро перебирающего пальцами по столу солидного мужичка в белом халате.
— Впустиии нас, впустиии, — словно пели снежинки, пытавшиеся прорваться в раскрытую форточку под покровом снежной, январской ночи.
Валя сидела на кухне и курила сигарету за сигаретой. Ещё два часа назад её новоиспеченный муж, Максим, должен был вернуться домой. Время шло, но Максим не появлялся. Его сотовый ещё как полчаса назад объявил, что абонент находится вне зоны доступа. И Валя уже подумывала о том, чтобы обратиться в местные власти по делу о пропавшем муже.
— Впустиии, впустииии, — снежинки царапали оконное стекло.
Снег, который уже давно обещал Гидрометцентр, был сухим и жёстким, словно небо сыпало сверху чем-то вроде соли. Валя потянулась за очередной сигаретой. Вспомнила, что в шкафу стоит бутылка домашнего вина, налила себе полный стакан. Выпила. Сразу на душе потеплело. Такого за полгода, прошедших со дня их женитьбы, не было: чтобы Максим вдруг не вернулся вовремя с работы? У него была своя сеть ресторанов и кафе, и если он вдруг задерживался, то обязательно предупреждал. Но, наверное, любая семейная система рано или поздно даёт сбой. Так думала Валя, пытаясь отогнать мысли о любовнице.
Возможно, эта история будет приправлена вкусом банальщины, но тем не менее она действительно случилась со мной, хотя многие из очевидцев этого случая, которые в тот момент находились рядом, могут уже и не вспомнить об этом. Спросите почему? Ответ до банального прост: кто-то умер, кто-то спился, а кто-то просто делает вид, что ничего не помнит, пытаясь обмануть то, что им уготовано, или попросту судьбу.
Нет, мне не страшно, я знаю, что меня ждёт, но я хочу рассказать свою историю тем, кто так наивно думает о примете… про падающую звезду. Вы её все, конечно, знаете. Если видите падающую звезду, нужно загадать желание, и оно непременно сбудется.
— А мы здесь ненадолго, — проговорил вихрастый пацан и для уверенности шмыгнул носом, — ветер с юга подует, и мы уйдем.
«Странный мальчик», — подумала Элеонора, глядя на мальчишку.
Здесь, на детской площадке старого сквера, что располагался намного дальше, чем центр их города, они оказались первый раз за это лето. Её долгожданная малышка Жаннетт, ей только исполнилось три месяца, спала в коляске, а сама Элеонора наслаждалась покоем и тишиной, которые словно жили здесь в кронах густых деревьев.
«Странно, почему Кэролайн, Лизи и другие мамы не любят гулять здесь с детьми?», — рассеянно думала Элеонор, наблюдая за группой детей, тех, что «ненадолго». Один из них был тот самый, с вихрами, а рядом стояли девочки. Детей было пятеро: мальчик с вихрами, он казался самым старшим, лет 11-ти, ещё один темноволосый мальчуган, чуть младше, и три девочки, лет семи. Глядя на них, Элеонор почувствовала неладное. Её не оставляло нарастающее чувство тревоги: дети о чем-то яростно шептались, изредка поглядывая в сторону Элеоноры.
Первую часть истории вы можете прочитать здесь.
Еловые лапы полностью поглотили Эда. Он чувствовал необыкновенное умиротворение, которое сменилось свободой от всяких чувств. Странник заслужил незаметную смерть. Он её ждал, но так и не понял, что уже пересёк ту грань, которой не существует, но люди её рисуют неизвестно почему, боятся, наверно.
Страх скрывает собой много возможностей. Грань между старым и новым светом. Скоро над головой Эд увидел ясень. Вот, он дома, на своей земле. На моховых кочках сидят маленькие человекоподобные существа, треща зелёными крылышками. Они встречают бывшего человека.
Серый сентябрьский денек, небо полностью затянуто непроходимыми молочными облаками, оттенок которых варьируется от светлого на востоке и до темно-серого тона на западе. Дует легкий ветерок. Солнца нет, сентябрь, но по-летнему тепло. Это моя самая любимая погода. Как-то все на улице умиротворенно, тихо, даже людей в такие дни практически не бывает на улицах, а тем более в тихих дворах жилых домов. Хорошо, одни словом. Только не для кого-то. Кто-то не хочет жить и сорвется сегодня с крыши многоэтажного дома. И застынут навечно пролетающие перед глазами этажи, этажи…
А кого-то собьет машина, вышел из дома в домашнем наряде, на ногах дешевые резиновые тапки, купил кефир и сладкого к чаю, представлял, как сейчас придет домой и будет завтракать. Не суждено было этому сбыться. Никогда. По крайней мере, в этом мире и в этот час. И вот уже бездыханное тело лежит распростерто посреди дороги. Так нелепо, так быстро оборвалась жизнь.
