Мистические истории из жизни: страница 247

1) Первый рассказ — чистая правда, произошло с близкой родственницей. Она в молодости работала в крупной комиссионке. Может, помните такие? Вещи туда сдавали хорошие. Принесла женщина шубу, говорит, муж-моряк привёз, а у нас жарко, три года висит. Сдала. Шуба висела месяца два, кому она нужна в южном городе!

И в один день прибегает хозяйка шубы с мужем (наверное, вернулся из плаванья) и, чуть не плача, спрашивает, не продали ли шубу.

Девочки говорят:

— К сожалению, нет.

Надо было видеть радость на лице у прибежавших! Девочки подумали, что ей попало за то, что подарок без спросу продать решила. Оказалось хуже. У них там какой-то семейный юбилей намечался, муж купил ей серьги с бриллиантами и спрятал во внуренний карман шубы — она же не наденет и не узнает раньше времени о сюрпризе. Серьги так и лежали в кармашке, не в коробочке, а в пакетике, и вернулись к женщине.

У меня есть друг, а у этого друга есть друг, которого я лично не знаю. Зовут его Джамаль. Он по образованию врач, внук знаменитого архитектора у нас в стране. Сейчас он проживает в Штатах. Но задолго до отъезда из страны с ним произошёл интересный случай. О чём рассказал мне мой друг.

Несмотря на то, что он рос в довольно-таки зажиточной советской семье, в зрелые годы ему приходилось туго. Чтобы решить очень важное дело, а было это переоформление, что делалось не без взятки. Джамаль с женой одолжили у родственника тысячу долларов. Десять стольников.

До положенного срока оставалась неделя, поэтому они решили деньги оставить в квартире в городе. Дети с бабушкой и дедушкой в это время отдыхали на даче, на берегу моря. Оставив деньги дома, они с женой тоже присоединились к родным.

У меня в доме никто не умирал, но после того, как я сама чуть не умерла, ощущения потустороннего стали настолько явными, что легко можно было понять, где в данный момент находится поселившееся в доме нечто. Ко всему можно привыкнуть. Когда привыкаешь, страх уходит, и появляется любопытство. Кошка подтверждала мои ощущения, тупо уставившись в ту точку, где, как мне казалось, находилось оно. Позже нечто научились распознавать и дети, у которых оно вообще не вызывало страх.

Потом, совершенно случайно попалась в руки книга по техникам общения с духами, как будто кто-то специально её подсунул. После прочтения любопытство заставило приобрести всё необходимое и пойти на эксперимент. Это не красная скатерть и чёрные свечи, как в кино. Маятник, алфавитный круг, лист бумаги и карандаш — вот все атрибуты. Я просто сконцентрировалась и задала вопрос: «Ты кто?». Контакт пошёл удивительно хорошо, маятник чётко передвигался от буквы к букве, выписывая слова, которые, в свою очередь, образовывали фразы.

Когда у меня скоропостижно умер отец, некоторое время мы с мамой пребывали в шоке. Потом пошли телефонные звонки. Маме телефон в квартиру звонил по ночам, после полуночи, звонил надрывно, долго, частыми звонками, как в советские времена звонила только междугородняя связь.

Тогда ещё была жива бабушка (мамина мама), тяжело больная, мамин брат жил на Сахалине. Поэтому маме эти звонки доставляли немало тревоги, она звонила и брату, чтобы узнать, не он ли звонил. И на телефонную станцию, но там отвечали: «На ваш номер звонков в это время не зафиксировано». Что ей было думать?

А я переехала из родительской квартиры за год до этого, и мне отчётливо снились настолько явственные сны, как я в маминой квартире, горит свет, мы дома. Звонит телефон, я снимаю трубку, сначала молчание, а потом голос отца, как он всегда говорил: «Это я беспокою. Ну, как вы там?». Ноги мои прирастали к полу, я не в силах ничего сказать, смотрю в сторону мамы, но она, как нарочно, стоит ко мне спиной. А голоса, чтобы ответить, у меня нет.

Одно время довелось мне работать сторожем. И однажды кто-то обратил внимание на то, что в помещении, где располагался пост, надо следить за тем, что говоришь: мол, сбывается.

Я посмеялся и сказал вслух:

— Хочу электрогитару, — представив себе белый стратокастер, это была мечта детства.

Всю следующую неделю гитары вокруг меня прямо табунились, их проносили мимо, говорили про них по телевизору, а одну даже оставили мне во временное пользование. Но это все были акустические.

И через неделю по дороге домой я заскочил в универсальный магазин, не помню зачем, и забрёл в отдел музыкальных инструментов. Там эти стратокастеры, корейской работы, стояли шеренгой, все стандартного цвета («сандбёрст», по-моему, называется), стоили недорого, деньги были, ну я и купил. Продавец не стал брать гитару со стенда и принёс мне её из подсобки. Гитара оказалась белой.

Эту историю рассказал мне мой друг. Мы живём с ним в одном доме, он на 4 этаже. Живёт он вдвоём с мамой, отец ушёл, когда он был ещё маленький.

Так вот, спит он дома в зале, с включённым телевизором, мама спит в спальне. Среди ночи он просыпается от явного ощущения чьего-то присутствия. Открывает глаза и при свете телевизора видит на кресле, возле своего дивана, мужчину, с красивыми чертами лица, в строгом чёрном костюме, чёрных туфлях, волосы аккуратно зачёсаны набок, в руках у него сигара.

Мой друг, как увидел эту картину, чуть не поседел со страху, хотел крикнуть: «Мама!», но получилось только открыть рот и шевелить губами, как рыба. Он мысленно начал читать молитву «Отче Наш», как помнил.

А этот мужчина просто рассмеялся в ответ и говорит ему:

— Ну и где твой Бог, давай зови его сюда, почему он тебе не помогает? — и дальше продолжал смеяться.

Мне интересно, что читатели этого великолепного сайта думают об интуиции и состоянии особого знания. Я заинтересовался этим после одного случая. В то время я работал на военном заводе, проводил испытания на надёжность. С утра я загрузил блоки в камеру и, поскольку делать было нечего, сел играть в шахматы с приятелем. Играли мы примерно одинаково, на уровне второго разряда, не очень сильно, в общем. Мы играли очередную партию, и в какой-то момент он сильно прижал меня. Давил со всех сторон, а я никак не мог переломить ситуацию. Я надолго задумался, выхода, кажется, не было. Я смотрел на доску, считал варианты, но решения не находил.

И вдруг что-то странное со мной стало происходить. Началось всё с давления на макушке головы. Затем изменилось дыхание: оно стало глубоким, я как будто пил воздух. И сам воздух стал голубоватым. Я испытал ощущение невероятного покоя, такого глубокого, что и представить нельзя. Ничто не могло напугать меня или вывести из себя. А ещё возникло странное ощущение раздвоенности: как будто во мне стало два человека. Один — я обычный, «нормальный». Другой — молчаливый и знающий, который как бы со стороны наблюдал за происходящим, ни во что не вмешиваясь.

Прадеда давно нет с нами, да и не думаю, что стал бы он возражать против обнародования истории. Всю жизнь говорил: «Страсть как хочется узнать, что же тогда в лесу напугало!»

Дело было еще до революции, когда прадеда отчислили с последнего курса из Московского сельскохозяйственного института за студенческие бунты, в которых он принимал участие. Не окончив института, но имея вполне приличные знания, прадед работал помощником старшего лесничего в имении Воронцовой-Дашковой. Земельные владения составляли какое-то чудовищное количество десятин, в том числе обширные лесные угодья, объезд и обход которых вменялся ему в обязанности. В тот злополучный летний день прадед собрался сравнительно недалеко и потому не верхом, а пешим отправился в лес. С собой была куртка, пропитание и ружье. Почему он припозднился, точно не помню: не рассчитал силенок на обратную дорогу или заплутал, не суть важно, — домой засветло вернуться не получалось. Однако дело привычное — в лесу ночевал не в первый раз. Выбрал на краю полянки большое дерево, соорудил костер, что-то там поел, накрыл курткой ноги, рядом положил ружье и уснул между корней.