Истории о жутких преступлениях и маньяках: страница 7

В конце 1990-х мы с мужем поехали в Москву в отпуск. Остановились как всегда у родственников, и начался марафон по рынкам-магазинам в поисках обновок.

Уже вечером где-то в восьмом часу добрались с ним до ВДНХ, на тот момент там продавали в павильонах технику, а муж накопил на магнитофон, чудо инноваций того времени — двухкассетник плюс транзистор. Зима, уже темно, месиво из грязи и снега под ногами, и мы с мужем буквально бегом бежим по территории ВДНХ, так как не знаем, во сколько закрываются павильоны. Тут наперерез нам из темного угла аллеи появляется мужичок, такой неказистый, грузный, видно, что лет 30, но какой-то несуразный, мешковатый не по возрасту, какая-то куртка, и что запомнилось — это кроличья шапка-ушанка, как из восьмидесятых.

Затронул он мужа фразой, которая начиналась: «Извините, а вы не скажете…» — дальше началось необычное. Муж был ко мне спиной, а этот лицом. Помню его глаза серые, полностью приковывающие взгляд мужа. И вот мой муж, мужчина под два метра ростом, как-то весь съежился, сгорбился, как завороженный, слушал этого мужичка. Тот перешел на какое-то бессвязное бормотание, я не могла разобрать слов, так же неотрывно глядя в глаза мужу и продолжая что-то быстро говорить, он стал пятиться назад. Смотреть было дико, мой муж, как теленок на веревке, шел за ним, при этом говоря: «Да, Да, Да», как будто с чем-то соглашаясь.

Всем, должно быть, говорили родители, что нельзя открывать дверь незнакомым людям. Думаю, что почти все запомнили это правило. Мне было 15 лет, когда случились описанные мной события. Моя мама и мой папа уехали на два дня к бабушке в деревню, я поехать не смогла, так как выдержать дорогу — самое сложное испытание для меня. Перед отъездом они строго-настрого сказали мне не открывать дверь незнакомцам. Я уверенно сказала им, что, мол, не маленькая уже, всё понимаю.

И вот сижу я, пью горячий чай и смотрю сериал, как вдруг слышу дикие вопли на лестничной клетке. Аккуратно подхожу к двери и смотрю в глазок. «Хмм. Никого нет» — подумала я. Только успела снова сесть перед телевизором, как вдруг звонок в дверь. Дикие крики были слышны не где-то там, далеко, а прямо за дверью моей квартиры. Я снова приподнялась и пошла посмотреть. На лестничной клетке стояла высокая девушка, с длинными спутанными волосами, вся в крови и кричала: «Помогите, откройте двери, пожалуйста!». И тогда чувство милосердия взяло верх над осторожностью. Я открыла дверь. Она вбежала в мою квартиру настолько быстро, что я даже не успела рассмотреть, во что она была одета.

Наверное, мало кто сейчас из живущих, обращают свое внимание на происходящее, в частности, рядом. Плывут по течению, причем и не догадываясь, куда оно принесет. Но есть и те, кто не только старается не плыть, но и активно бороться. Совсем недавно свела меня жизнь с такими людьми. Назвали они себя «чистильщиками». Вот их история. Лихие 90-е. Только сверхциничный человек может так говорить. То, что началось тогда, никаким другим словом, как беспредел, назвать нельзя. Сколько жизней потеряно и загублено. Все это никуда не ушло и продолжается до сих пор.

1993 год. Тотальная разруха и воровство с неистовой силой пронеслись по бескрайним просторам. Но еще были работающие предприятия. На таком предприятии и работала молодая женщина, бухгалтером. В 90-м закончила экономический. В 92-м вышла замуж. Время не спокойное, но план никто не отменял. Однажды засиделась за отчетами и пропустила последний автобус своего маршрута. Добираться пешком далеко, мобильников не было, а телефонные будки не работали. Пошла пешком по дороге. Уличное освещение было местами. До дома было еще далеко, когда на дороге она увидела патрульную машину милиции. Повезло, решила она и бросилась ее останавливать. Машина остановилась и после не долгих разговоров ее впустили внутрь. В машине было четверо милиционеров. Отъехав в не освещенный переулок, машина остановилась. Изнасиловав женщину, выбросили из машины и уехали.

Эта страшная история произошла совсем недавно. И тем больший ужас она вызывает, что случилась она не где-то и не когда-то, а здесь рядом и сейчас. Мой знакомый опер, с которым часто видимся, и поделился этой историей.

Два года назад стартовала федеральная программа по трудоустройству бомжей. И впрямь то здесь, то там по телевизору рапортовало начальство об успехах. Построили заводы, общежития и т.п. В самом деле на улицах города бомжей стало меньше, а потом они и вовсе исчезли. И все бы ничего, если бы не один случай. В отдел, где работает знакомый, попало дело о пропаже мужчины 26 лет, не женат, работает, живет с родителями, на учете не состоит, ведет здоровый образ жизни. Родители оказались настойчивыми и со связями. Так этим делом занялись в этом отделе.

Когда человек готовится к отпуску, то мало кто знает, что его ожидает. Конец истории пришелся на 1984 год, а начало не смогли установить точно ни следователи, ни журналисты. Сама история наделала много шума, но власти сделали все, чтобы о ней забыли и как можно скорее. Произошло все в одной бывшей области — теперь Северо-Кавказской республике, недалеко от одного города в ресторане «Старая крепость».

В местное УВД стали регулярно приходить запросы от УВД из других городов, причем и из самых отдаленных районов, с просьбой сообщить о местонахождении пропавших у них граждан. И все бы ничего, если бы их не накопилась внушительных размеров пачка. Тогда было решено создать рабочую группу специально под это дело. Приехали помощники из многих регионов страны, но найти решение пока так и не удавалось. Пока один из следователей не установил участок исчезновения, который местные органы затем прочесали вдоль и поперек, но так ничего и не нашли.

Рассказ Захара Авдеевича, пенсионера, бывшего сторожа, а теперь просто больного человека.

«Как вышел я на пенсию, устроился работать сторожем в детский садик. Дома жена вечно всем недовольная, больная, она старше меня на 7 лет, на уме одни лекарства. Да и вообще, скучно сидеть и в окно глядеть. Я, конечно, и на работе ночью в основном в окно гляжу, но там хоть платят за это. Ну, работаю год, другой.

И что ты думаешь, пристрастился я на работе к себе проституток приводить, хоть и не нравится мне это слово «проститутка», какое-то оно колючее. «Девушка», так лучше. А что, никто не видит, никто не знает, и опять же, место есть для всего этого. Здоровье у меня — молодой позавидует, седых волос раз-два и обчёлся.

Сначала по газете вызванивал, абы кому рад был, потом, когда пообвык, присмотрелся, во вкус вошёл, стал разборчивый, только свою любимую Ларочку приглашал. Нравилась она мне, молоденькая, ласковая, всё меня Дядей Захаром называла, пальчиками мне шею и спину разминала. После всех этих делов сядем с ней чай с вареньем пить, потом поспит она часика три на детской кроватке и под утро уходит. Ночью не разрешал ей одной ходить, боялся за неё. И никто ничего.

История является прямым продолжением рассказа «Странности после смерти сына»

«Я видел сон. Кошмарный сон.

Я уже натянул одеяло до подбородка и, повернувшись на бок, приготовился отойти в мир снов, как из состояния полудремы меня вырвал звонок мобильного телефона. Я чертыхнулся, предыдущую ночь мне путем не удалось выспаться и все из-за кошмарного сна. День тоже прошел кое-как, сперва преподаватель в институте по кличке Хрущев выпил всю кровь, а затем вечером на тренировке я немного переусердствовал в пинании стены и мало того что слегка отбил колени, так еще и чертовы часы со стенки свалились, после чего наотрез отказались идти.

Лет 20 назад жила у нас в деревне одна женщина. Вела она непутевый образ жизни, очень любила спиртное и мужчин, подобных себе. Была у нее дочка, но воспитанием малышки занимались бабушка и дедушка – матери просто некогда было. Нашла эта мамаша себе кавалера: бывший афганец, контуженный немного на голову, но также любитель употребить. Стали они жить-поживать, но добро не наживать, а скорее пропивать.

И вот снится моей матери сон: будто на нашей улице много народу. Мама моя с силой пробивается через эту толпу и видит: в центре гроб стоит, а в нем лежит женщина и ребенок новорожденный, а над ними куча мух и мошек летает. Я помню, как мама рассказывала этот сон и все приговаривала, что не к добру он.